Клад отца Иоанна

И чем больше проходило времени, тем чаще посещали такие грустные мысли. А ближе к лету звонки от Пашки стали совсем редкими и какими-то обыденными. Тогда я решил, что девчонка поддерживает со мной связь уже просто ради приличия. Хоть она и объясняла это прибавившимися делами в связи с возделыванием огорода и последней четвертью учебного года, какие-то нехорошие мысли и предчувствия стали все чаще обжигать мою душу. Но какие, скажите, права имел я на эту девчонку? Ведь мы всё ещё оставались такими разными. А я, хоть и встал на путь духовного исправления, всё же двигался по нему не так быстро и успешно. А без её помощи частенько срывался и вновь подолгу блуждал в дебрях мирских соблазнов или же погружался в греховную трясину вседозволенности и гордыни. Как мне стало не хватать Прасковьи, этого маячка в бурном житейском море... И я невольно понимал: да ведь я, кажется, попросту влюблён в эту милую и странную девчонку! И что совсем удивительно, я этой мысли от себя не гнал, а, наоборот, подолгу хранил её в сердце. Но вот занятия в школе закончились, и надо было думать о том, чем занять свой досуг и как поинтереснее и с пользой провести наступающее лето. Однажды, поглощённый такими мыслями, я не спеша возвращался с тренировки в бассейне, бредя по ярко освещенной горячим майским солнцем аллее парка и вяло пережёвывая купленный в «бистро» гамбургер. Носком кроссовки я осторожно, без особого энтузиазма, катил перед собой попавшуюся мне на пути пустую жестянку из-под «Ярпиво» и совсем не глядел по сторонам, на распускающуюся природу душного пыльного города. Мало трогали меня и густые ароматы цветущей сирени, плывущие вдоль аллей парка, чтобы на выходе из него смешаться с запахами улицы и бензина. Было как-то грустно и тоскливо, как это обычно бывает только осенью. И я боялся, как бы мне вновь не впасть в хандру прошлого лета, которая смогла развеяться лишь с появлением в моей жизни Прасковьи. Невольно в голову стали приходить мысли и о Египте. А что, ведь почти половина ребят из нашего класса наметила в этом году отдых на Красном море! Не рвануть ли и мне с ними! Родители будут только рады. Отучился я неплохо, стал более ответственным и самостоятельным, папка с мамкой не нарадуются на моё взросление. Подумывают вот о хорошем подарке для любимого сынули... А то ведь приедут пацаны, из дальних странствий воротясь, и начнут хвалиться увиденными там всякими диковинами, а чем я тогда им отвечу? Ведь в прошлое лето мне пришлось вместо пыльных пирамид покорять дремучие вершины Урала... Вот о чём думал я за несколько секунд до того, как произошло маленькое чудо! Я уже как раз подходил к скамейке, на которой сидела одинокая, строгого вида старушка, у ног которой резвился забавный мопс, и тут вдруг внезапно заверещал мой мобильник. Одной рукой я машинально поднес трубку к уху, а другой хотел отправить в рот остаток гамбургера, да только так и замер в такой позе, точно мраморная скульптура на парковой аллее. Звонила Пашка! Признаюсь, ее голос действует на меня парализующе: слыша ее, я забываю обо всем на свете, точно вмиг, как по мановению волшебной палочки, снова оказываюсь на далеком Урале, средь мрачных болот, густого леса, темных холодных пещер, где были только мы одни, а весь мир, с его шумом, суетой, заботами и проблемами, находился где-то в недосягаемой дали... На этот раз Прасковья поразила и обрадовала меня несказанно! Она сообщила, что скоро на две недели отправляется в трудовой поход в православно-молодежный лагерь, чтобы принять участие в работах по восстановлению храма в одном из сел их района и предлагала мне присоединиться к ней, так как ее спутниками будут двадцать мальчишек и девчонок 10-12 лет, да историчка Людмила Степановна, и что мои крепкие руки, большие знания и опыт спартанской жизни очень им всем пригодятся. Хоть Пашка и не настаивала на обязательности моего визита, я почувствовал, что она тоже с нетерпением ждет нашей новой встречи и поэтому с радостью ухватилась за предоставленную судьбой возможность повидаться со мной! И я был просто счастлив, сделав такое открытие! Поэтому Пашка получила согласие незамедлительно и тоже обрадовалась. Мы условились о дне моего прибытия, быстро обсудили кое-какие походные детали, и Прасковья, сказав, что непременно встретит меня на вокзале, отключила телефон! Какое это было чудо! Я оказался на седьмом небе от восторга! Сунув трубку в карман, я издал вопль радости и сделал несколько замысловатых кульбитов прямо на дорожке аллеи, чем немало удивил старушенцию. Счастье так распирало меня, что я не мог сдерживать себя. Я, издавая какие-то непонятные для других крики, закружил по аллее, затем сиганул через скамейку, да так, что едва не наступил на мопсика, пристроившегося в лопушках, чтобы полить их своей водичкой. От страха песик мухой вылетел на дорожку и стал бешено нарезать круги, поднимая пыль тянувшимся за ним поводком. Я побежал следом, наступил на жестянку, и та так плотно прицепилась к кроссовке, что скинуть ее сразу не удалось, и я, скача по аллее, гремел ею в такт повизгивания собачки.