Клад последних Романовых

Полина положила на стол трубку и с удивлением обдумывала короткий разговор с потомком Болотниковой. Вчера он показался ей вменяемым, уравновешенным человеком, а сегодня простое сообщение о том, что она нашла записку и готова ее вернуть, привело мужчину в подозрительно возбужденное состояние клинического восторга.

С другой стороны, какое ей до него дело? Она спустится вниз, отдаст ему записку, и на этом их знакомство прекратится.

— Полина, извини, что беспокою, — появляясь на пороге комнаты, подчеркнуто официальным тоном проговорила мама, — но у нас закончилось сливочное масло. Если тебя не затруднит, купи, пожалуйста, если, конечно, у тебя будет время.

— Мам, ну прости, пожалуйста, — оборачиваясь к маме, попросила Полина, — я очень виновата, в последние дни я была непозволительно груба. Прости, пожалуйста, и, разумеется, я куплю масло. Вот прямо сейчас и схожу.

— Спасибо. Но я вовсе не намерена нарушать твои планы, ты можешь сделать это и позже, — проговорила мама тоном оскорбленного величия и удалилась к себе, держась за стену обеими руками, словно готовилась вот-вот потерять сознание.

Полина осталась в комнате угрызаться дальше.

Максим примчался к дому библиотекарши в рекордно короткие сроки, всю дорогу он так давил на гашетку, как будто опасался погони. А что? С Аньки станется. Однажды в Испании, когда они с мужиками заигрались в покер, Аньке в голову пришла шальная мысль, что они пригласили в номер каких-то девиц, она прошла по балконным перилам целых четыре номера, чтобы подсмотреть, чем они там занимаются. А этаж был шестой!

Максим, когда увидел ее на балконе, чуть в обморок не грохнулся от неожиданности. Тогда он подумал, что она его очень любит. А она, оказывается, дорожила не им, а сытым образом жизни. А может, все же любила тогда? Занимаясь мучительным самокопанием, Максим не заметил, как появилась стальная Полина.

Сегодня библиотекарша выглядела печальной, и от этой печали казалась мягче, не стальной, а серебристой. И голубой джемпер с джинсами очень красиво оттеняли это мягкое сияние.

— Добрый день. Вот эта записка, — с ходу перешла к делу серебряная Полина, едва Максим выбрался из машины.

Он взял в руки маленький листок тонкой, похожей на рисовую бумаги, исписанной округлым бисерным почерком. Почерк явно принадлежал не бабушке. Может, прабабушке?

— Знаете, я вчера забыла вам сказать, но эта записка не просто лежала в книге, она была в нее аккуратно заклеена.

— Как это?

— Страницы в середине книги были склеены между собой, причем намеренно. Около десяти страниц, по самому краю. Так что если бы книгу потрясли или небрежно пролистали, никто бы ничего не нашели записка бы не выпала. И к тому же она лежала в заклеенном конверте, — припомнила еще одну деталь Полина. — Я открыла из любопытства. Простите.

Максим при этом сообщении почувствовал, как по его телу пробежал легчайший электрический заряд. Заклеена! Намеренно и аккуратно!

— Как же вам удалось ее обнаружить?

Библиотекарша отчего-то вспыхнула. И розовый оттенок, появившийся на ее щеках, выглядел как отсвет закатного солнца на серебристой глади норвежских фьордов. Такой нежный, пастельный. Надо же, какие романтические ассоциации рождает в нем эта девица, впрочем, слово «девица» не вязалось с библиотекаршей, оно было слишком вульгарно для нее. «Девушка» подходило больше.

— Я взяла эту книгу домой, хотела полистать на досуге и вот обнаружила, — справившись со смущением, сообщила Полина.

— А что это была за книга?

Вот теперь Полина была готова сквозь землю провалиться.

— Какая-то старинная книга без выходных данных, называется «Советы искушенной…» — взяв себя в руки, ровным голосом сообщила Полина.

Ввести человека в краску, смутить можно только в одном случае — если он сам себя стыдится, но если ты уверен в себе, что бы ты ни вытворял, люди склонны согласиться, что ты действуешь достойно, логично, а если с кем-то что-то не так, так это с ними самими. Выигрывает тот, чья самооценка выше. Речь идет, разумеется, не о преступлениях, а о странностях и причудах.

— «Советы искушенной…» — Максим силился вспомнить, видел ли у бабушки когда-нибудь такую книгу. Впрочем, если и видел, внимания не обратил, тема ему была совершенно не интересна. — Скажите, а она все еще у вас? Могу я на нее взглянуть?

Полина с тоской посмотрела на родные окна. Вернуться домой без масла было немыслимо. Даже заскочить на минутку. Она вздохнула и после секундного колебания, проговорила:

— Да, я покажу ее вам. Только сперва мне надо зайти в магазин за продуктами. Это важно.

— В супермаркет? Я довезу вас, — обрадовался Максим. Во-первых, у него появилось дело, которое отвлекало его от личных проблем, а во-вторых, он сможет прямо сегодня без проволочек выяснить всю историю с книгами и запиской.