Клад Стервятника

– Это очень просто и вполне доступно. Когда-то я всерьез увлекался теорией управления – покуда окончательно не разочаровался в мировой экономике. Так вот в некоторых работах по управлению я наткнулся на это забавное правило. Как ты думаешь, кого легче нарисовать – черта или карту Слона?

– Черта, – убежденно произнес я. – Но послушай, при чем здесь…

– Не перебивай, – велел он. – Положим, ты прав. Тогда второй вопрос знатокам. А если выбирать между чертом и, скажем, автоматом АН-94 "Абакан"?

– Я рисовать не умею! Поэтому мне в любом случае проще нарисовать черта.

– Опять угадал. Но дело вовсе не в твоих живописных способностях. Дело в том, Гоша, что черта действительно нарисовать проще, чем "Абакан". Но точно так же проще нарисовать мюонный коллайдер или, скажем, вот его…

Он указал на "пустышку" системы СИ.

– Потому что их никто никогда не видел. Поэтому можешь рисовать, как Бог на душу положит. Проверить негде, да и некому. А вот "Абакан" в этой Зоне видели многие. И в руках держали, и палили из него не раз. Начни ты его рисовать – и сразу столько критиков найдется! Мама не горюй! И приклад у тебя кривой, и ствол не той длины, да и предохранитель вовсе не на той стороне, где положено. Критики, мать их так.

На лице Гордея было написано столько неподдельной злости, что я уразумел: навидался наш очкарик горя от старших коллег! И огреб от них по полной, небось уже на стадии зашиты кандидатской. И хорошо еще если не придушил какого-нибудь упыря-оппонента сразу после банкета по случаю успешной защиты!

Однако же – все равно выбился в люди. Колдометр свой собрал, и редуктор пространства у него в личной коллекции такой, какого небось ни один из его злопыхателей и в глаза не видывал. Утер всем нос очкарик. Молодец, уважаю.

Но вместо того, чтобы похвалить хорошего человека, я, как всегда, выпалил совсем не то, что хотел сказать:

– А я, если хорошенечко выпью предварительно, мог бы, пожалуй, и мюонный коллайдер представить.

Потом на миг призадумался и твердо произнес:

– Во всех мельчайших деталях.

– Неудивительно, – пожал плечами Гордей, внимательно следивший за шестом экстраполятора. – В России, я уверен, до сих пор найдется немало людей абсолютно трезвого склада ума, которые под присягой могут подтвердить, что хоть раз в жизни лично видели черта. Самого настоящего, с рогами и хвостом.

– По телику? – предположил я.

– Угу. В программе "Время" их регулярно демонстрируют изумленному народу.

Тут я решил хорошенечко подумать. Появилась одна зацепочка, и нужно было вытащить из кучи моего мысленного дерьма за коготок всю птичку.

Усилия мои очень скоро увенчались успехом. Наконец я его почувствовал: вот оно, озарение! В конце концов, не одним же очкарикам должны приходить в голову светлые мысли.

– Слушай, Гордей. А если эта карта на самом деле – вовсе и не карта? Ну, выглядит она совсем не так, как все эти твои картинки.

Я ткнул пальцем в монитор. Не очень чистым, с запекшейся капелькой крови на сгибе первого сустава.

Палец мой тотчас угодил в железную хватку Гордеевой пятерни.

– Руки! Руки надо мыть, Гоша. Ты же музыкант. Неужели никогда не имел дела с активными мониторами? Того и гляди задашь сейчас экстраполятору нежелательную программу. Учти, у него…

Гордей понизил голос и продолжил заговорщицким тоном:

– …У него есть программа самоуничтожения. И она специально на всякий пожарный случай лежит в зоне быстрого доступа. Если определенным образом нажать на одну из областей экрана – не скажу какую, – то все вокруг в радиусе пяти-семи метров превратится в пепел. Моментальный выброс энергии из артефакта "огнёвка", – развел он руками.

– Понятно, – кивнул я. – Так что там насчет клона?

С минуту Гордей внимательно изучал мою физиономию. Точно решал, достоин ли я стать носителем той бесценной информации, которой он сейчас собирался поделиться со мною.

– Одна из функций экстраполятора – пошаговое моделирование информационного аналога исследуемого объекта, – сказал он. – Если есть какой-либо, даже маломальский генетический материал.

– А откуда у тебя генетический… Слона?

– И Слона, и Комбата, и твой имеется, дорогой друг Гоша. И даже Бая – клетки каждого из вас есть в иммунных базах данных.

Тут уж мне пришло время удивляться всерьез.

– Где-где?

– В нашем лагере на "Янтаре".

Редуктор пространства тем временем ускорил вращение. Гордей покосился на него и набрал длинную комбинацию число-знаков на пульте дистанционного управления.

– Небось хочешь знать, как осуществлялся… э-э-э… забор?

Я молча кивнул.

– Это просто как дважды два, – пожал он плечами. – Сколько раз вам всем, субъектам Зона-индустрии, делали всякие прививки, помнишь? От столбняка, от ангины, от оспы… А если их колоть не обычным шприцем, а особой модификацией с отводным каналом, который невооруженным глазом и не разглядеть? Соображаешь?

– Соображаю, – буркнул я.

Попробуй разглядеть, когда тебя жопой к санитару повернули и спиртом натерли!

– Ну и вот. После введения инъекции шприц обратным ходом забирает у вас некоторое количество клеток. Которые потом сохраняются. На всякий случай.

– На какой именно? – уточнил я.