Клад вечных странников

— Ты меня, конечно, извини, — насмешливо сказал Павел, — я от всего этого далекий человек, но книжки все-таки читаю и сериалы иногда смотрю, поэтому я вашего брата, криминальный элемент, себе несколько иначе представлял. Думал, это такие столбы, намертво вкопанные, не шевельнуть. А тут вы со Змеем… извини, конечно, я не хочу никого обидеть, но уж больно вы… мягкотелые, что ли, как бы это помягче изречь? А этот Бридзе, которого я ночью зрел, — это вообще нечто! Только увидел Сергея — и сразу с копыт!

— Слушай, а правда, что Серега ему буквально два слова сказал — и Бридзе сразу осадил назад?

— Натурально!

— Странновато, — задумчиво сказал Виталя. — С виду Серега человек абсолютно цивильный, к нашей братве отношения не имеет.

— Ты что, хочешь сказать… — изумленно покосился Павел. — Да ну, брось. Фольклорист, крыса библиотечная. Что там ловить криминалу, в нашей-то научке?

— Ну, не скажи, — задумчиво покачал головой Виталя. — Вон, Иринка, к примеру, работает в ценном фонде. А если фонд ценный, то и книжки там небось ценные есть.

— А ты откуда знаешь, где Иринка работает? — резко обернулся Павел, и Витале сделалось слегка не по себе от волчьего, диковатого блеска его светлых глаз.

— Да она ж про это сама говорила, еще вчера, когда я ее со станции вез… — пробормотал растерянно.

Павел остановился.

— Слушай, парень, у вас вчера было что-нибудь с ней или нет? — спросил, в задумчивости глядя на ближний куст, но Витале почему-то показалось, что Павел смотрит именно на него и более того — видит его насквозь.

Желание хвастливо ляпнуть что-нибудь разудалое мгновенно перегорело без следа, и он сказал искренне:

— Да я бы очень не прочь, но она, как кошка дикая, дралась. Хитрая девка, ушла прямо из рук! А тебе какая печаль?

— А такая, — ответил Павел, поворачиваясь к Витале и беря его за горловину пропотевшей майки. — Такая, что у меня насчет этой барышни очень серьезные планы, и ты, пожалуйста, к ней грабки не протягивай.

— По фене ботаешь? — хмыкнул Виталя, пытаясь перевести в шутку и эти вроде бы обычные слова, под которыми крылось что-то опасное, и этот напряженный взгляд Павла, и собственную, черт бы ее побрал, неведомо откуда взявшуюся дрожь в коленках… Хотя, с другой стороны, после такого кросса, какой он давал сегодня с утра, после такого потогонного труда и у слона задрожали бы коленки!

— Да сейчас по вашей фене полстраны ботает, к сожалению, — усмехнулся Павел. — Сам не знаю, откуда набрался.

— Это уж точно, — кивнул Виталя, постепенно приводя дыхание в норму. — Вот такусенькая пацанва, — он повел ладонью на вершок от земли, — а уже закурить просит и так матом кроет, когда откажешь, что даже я таких слов не знаю.

— И не говори, — сокрушенно вздохнул Павел, снова становясь тем же симпатичным, сдержанным парнем, которым был всегда, однако Виталя прекрасно помнил, каким он был минуту назад, и не смог удержаться от того, чтобы не перевести стрелки возможного Павлова гнева с себя на кого-нибудь другого: — Кстати, насчет Иринки… Ты что, всех так предупреждаешь?

— Всех? — насторожился Павел. — В смысле?

— В смысле Петра с Серегой, — невинно пояснил Виталя, радуясь возможности отомстить что одному, что другому: Петру — за вчерашний удар под дых, а Сергею — за тот знаменитый финт с разворотом, результатом которого явилась встреча его правой кроссовки с Виталиным лбом. — Разве не видел, как они на девочку поглядывают?

— Видел… — пробормотал Павел. — Ну, Петр — он прост, как правда, вряд ли Иринку такой пинжак заинтересует, она девочка утонченная, а вот Серега, конечно, еще тот фрукт и овощ. Уж не знаю, каким это надо быть другом детства этому Бридзе, чтобы бандюга при виде него обо всем на свете забыл! Темная история!

— И не говори, — поддакнул Виталя. — Змей рассказывал, он буквально заикаться начал со страху.

— Истинный факт. Ста-ста-ста… То-то-то… — передразнил Павел с отвращением.

— А что такое «Ста-ста-ста, то-то-то»? — полюбопытствовал Виталя.

— А это Бридзе заблажил, когда Серегу увидел. «Ста-ста-ста, — говорит, — то-то-то…» А Серега ему: старый, мол, друг, Толмачев…

Виталя споткнулся. Мысль, вдруг вспыхнувшая в голове, была такой жуткой, что у него заплелись ноги.

— Ста-рый друг? То-лмачев? — повторил он, не слыша себя. — Ё-моё! Так вон оно что?! А я-то голову ломал, как ему этих киллеров удалось завернуть с полдороги… Слушай, слушай! — схватил он Павла за плечо. — Вот если бы ты, к примеру, был боевик и тебя послали на дело… А у нас, в нашем бизнесе, чтоб ты знал, приказы, как в армии, не обсуждают, но выполняют их от и до, иначе… — Он закатил глаза и резанул по горлу ребром ладони. — И вот тебе какое-то чмо говорит: поворачивай оглобли. Ты что, повернешь, если знаешь, что у тебя за спиной смерть стоит и в затылок дышит? Повернешь, ну скажи?

— Ни за что! — решительно ответил Павел. — Если, конечно, это самое чмо не будет моим прямым и непосредственным начальником.