Кладбище

— О, конечно! Квебек, как и Ирландия, находится под постоянным гнетом чуждой тиранической культуры. Нам постоянно затыкают рот, не дают говорить во весь голос, но вечно так продолжаться не может. Когда-нибудь свободный Квебек непременно станет оплотом социализма и свободы, примером для всей Северной Америки. А в Старом Свете свободная социалистическая Ирландия вполне может стать идеальным противовесом империалистическим устремлениям Великобритании. Ты, Трахнутый, этого не знаешь, но население Квебека...

Я больше не слушаю. Есть у меня такое весьма полезное свойство — отключать слух, сохраняя на лице заинтересованное выражение. С моей точки зрения Квебек любопытен лишь как довольно самобытная, франкоговорящая, католическая провинция Канады. Если бы он когда-нибудь стал независимым, это была бы мрачная, моноязычная, населенная исключительно белыми и сугубо католическая страна. Не исключено даже, что к исходу первого же десятилетия своего свободного существования Квебек выродится в фашистское государство. Вывод напрашивается сам собой. Похоже, Соня вовсе не является «мозговым трестом» четверки, как я сгоряча подумал. Ни она, ни Трахнутый, ни Джерри, ни, разумеется, Шеймас, умом не блещут. Да, они хитры и опасны, но я уверен, что перехитрить меня им вряд ли удастся.

Я замечаю, что губы Сони больше не движутся — лекция закончена.

— Vive le Quebec libre, [40] — говорю я.

Соня вновь улыбается.

— Когда-нибудь — и я надеюсь дожить до этого дня — все малые народы будут свободны. Ирландия первой в двадцатом веке добилась успеха в национально-освободительной борьбе, показав пример другим, — говорит Соня. Она раскраснелась и запыхалась, ее грудь ходит ходуном. Внезапно она начинает казаться мне очень и очень привлекательной. Верхняя пуговица ее кофты расстегнулась, и я вижу очертания очень белой и мягкой груди. Губы Сони влажно поблескивают в утреннем свете, а ее... Господи, Майкл, возьми себя в руки! — командую я себе. Мало у тебя было неприятностей из-за женщин?

Я наливаю себе большую кружку кофе и вижу в окно Кит и Джеки, которые рука в руке возвращаются домой мокрые, извалявшиеся в песке, но счастливые и довольные.

Внизу они стряхивают с ног песок, хватают полотенца и поднимаются в столовую.

— Как волна? — спрашивает Джерри, обнимая Кит за плечи.

— Сначала мне не очень понравилось, потому что море было слишком бурное, но Джеки это не помешало. Видели бы вы, как он справлялся с самыми высокими волнами! В конце концов и у меня тоже кое-что получилось, и это было клево, — отвечает она с воодушевлением.

— Да, прибой был неплох, — снисходительно подтверждает Джеки, направляясь к терраске, чтобы снять гидрокостюм и натянуть майку. Его синяки почти прошли; мокрый, загорелый и трезвый, он выглядит как парень с рекламы серфинг-тура.

Кит и Джеки садятся к столу.

— Ты уже повидал Америку, Шон? — спрашивает Соня.

— Нет, то есть — почти нет. Я немного потолкался в Нью-Йорке, а потом сразу отправился в Бостон — искать работу, так что, честно говоря, мне было не до красот.

— Я почему спросила, — говорит Соня, кивая головой. — Ты спрашивал про мой акцент... Так вот, мне иногда кажется, что ты выговариваешь слова на американский манер. Можно подумать, что ты уже прожил в Штатах некоторое время...

Я внутренне вздрагиваю, и, хотя интерес Сони носит праздный характер, ее вопрос заставляет меня насторожиться. Она не ошиблась; я и сам знал, что за пять лет жизни в Штатах в значительной степени утратил ирландский акцент и усвоил американское произношение. Разумеется, общаясь с «Сыновьями», я старался это скрыть, но задача оказалась довольно сложной. Сейчас мне необходимо было что-то срочно придумать, чтобы исключить возможные подозрения.

— Я очень быстро усваиваю акценты, — говорю я. — Это, кстати, один из моих недостатков. Жаль, что ты не слышала меня, когда я жил в Лондоне. Тогда я болтал в точности как Мик Джаггер. Думаю, это признак слабости характера. Да и в обычной жизни я скорее ведомый, чем ведущий, — поясняю я, стараясь напустить на себя смущенный вид.

Джерри кивает с видом знатока.

— Пусть тебя это не беспокоит, — говорит он. — Лидеров, вождей должно быть немного, иначе на всех не хватит последователей. А последователи нам очень нужны. Каждому лидеру нужны надежные, преданные люди, которые бы не боялись трудностей и честно выполняли свой долг. А стыдного в этом ничего нет... В том, чтобы разговаривать на американский манер, я имею в виду, — добавляет он. — Ты, я, Трахнутый и Джеки — мы все когда-то приехали из Страны Отцов, но только Трахнутый до сих пор разговаривает на языке своего родного Северного Антрима. Его почему-то никому переучить не удается!

Джерри громко ржет. Соня глядит на него с легким неодобрением: