Кладбище домашних животных

Он начал копать. Земля была твердой и каменистой. И очень скоро он увидел, что ему понадобится кирка. Поэтому он то и дело сменял кирку на лопату. Руки начали уставать. Он опять вспотел. Ему почему-то очень хотелось выполнить эту работу на совесть. Он начал напевать, как всегда делал за работой. Иногда кирка натыкалась на слишком твердый камень и деревянная рукоятка дергалась в его руках. Он чувствовал, как на ладонях набухают мозоли, но не обращал внимания, хотя, как все врачи, очень следил за руками. Над ним ветер продолжал выводить свою однообразную мелодию.

За спиной он услышал возню и скрежет камня. Он оглянулся и увидел Джуда, который подтаскивал ближе крупные камни, складывая их в кучу.

— Для кургана, — пояснил он.

— А-а, — сказал Луис и вернулся к работе.

Он вырыл яму в два фута шириной и три длиной — «проклятый кот разместится здесь, как в «кадиллаке», — подумал он, — и около тридцати дюймов глубиной, когда кирка принялась высекать искры при каждом ударе, и он остановился.

Джуд подошел и оценивающе оглядел сделанное.

— По-моему, хватит, — сказал он. — По крайней мере, для кота достаточно.

— Теперь ты можешь мне сказать, для чего это?

Джуд улыбнулся.

— Микмаки верили, что это волшебное место, — сказал он. — Весь этот лес, от болота к северу и востоку. Они хоронили здесь своих мертвых. И другие племена знали про это — пенобскоты говорили, что в этих лесах полно духов. Позже про это много болтали торговцы пушниной.

Думаю, кое-кто из них видел на болоте блуждающие огни и принял их за духов.

Джуд опять улыбнулся, а Луис подумал: «Это совсем не то, о чем ты думаешь».

— А потом и сами микмаки перестали сюда ходить. Один из них сказал, что встретил здесь Вендиго, и земля испортилась. Оки тогда очень испугались... Во всяком случае, так рассказывал мне этот старый пьяница Стэнни Б. — мы так называли Стэнли Бушара, — а он что не знал, то придумывал.

Луис, который знал только то, что Вендиго — это, кажется, дух северной страны, спросил:

— Ты тоже думаешь, что земля испортилась?

Джуд улыбнулся — во всяком случае, губы его растянулись.

— Я думаю, что это опасное место, но не для кошек или собак. Поэтому иди и похорони твоего кота.

Луис опустил в яму свой пакет и забросал его землей. Теперь он чувствовал спокойствие и усталость. Стук комьев земли о пластик угнетал, вся бодрость куда-то подевалась, и ему хотелось, чтобы все это поскорее кончилось. Он кинул в яму последнюю лопату («Никогда не хватает, — вспомнил он сказанные тысячу лет назад слова его дяди-могильщика. — Земли никогда не хватает, чтобы засыпать могилу до конца».), и повернулся к Джуду.

— Курган, — сказал тот.

— Джуд, я уже устал и...

— Это же кот Элли, — сказал Джуд, и голос его был непреклонен. — Она хочет, чтобы ты это сделал.

Луис вздохнул.

— Ну, надеюсь.

Сооружение пирамиды из камней заняло еще десять минут. Когда все было готово, над могилой Черча возвышался каменный курган, и Луис почувствовал небольшое удовлетворение. Он надеялся, что Элли никогда не побывает здесь — его пугала сама мысль о том, чтобы вести ее сюда через эту трясину с зыбучими песками, — но ему сделанное его руками казалось удачным.

— Многие из них развалились, — сказал он Джуду, поднимаясь и отряхивая колени. Теперь он мог оглядеться пнимательнее, и увидел, что некоторые курганы вокруг рассыпались. Но Джуд хотел, чтобы он выстроил свой курган только из выкопанных камней.

— Ага, — сказал Джуд. — Я говорил: место старое.

— Теперь все?

— Да, — он похлопал Луиса по плечу. — Молодец. Я знал, что у тебя получится. Теперь пошли домой.

— Джуд... — начал он снова, но Джуд уже взял кирку и начал спускаться. Луис подхватил лопату и набрал в грудь ноздуха для ходьбы. Он еще раз оглянулся, но курган, под которым лежал Уинстон Черчилль, кот его дочери, скрылся и густой тени.

«Ну вот, теперь крутим пленку назад», — подумал Луис устало, когда они пробивались через лес и болото на пути к дому. Он не знал, сколько сейчас времени, днем он снял часы, когда ложился, и они теперь лежали возле его кровати. Он только знал, что полностью измотан. Такого чувства у него не было с тех пор, как он однажды летом, шестнадцать или семнадцать лет назад, работал мусорщиком в Чикаго.

Они вернулись тем же путем, но он почти ничего не помнит. Он так же перебирался через валежник, почувствовал твердую, надежную руку Джуда, протянутую ему — и через миг оказался на последнем отрезке пути, у могил кота Смэки, Трикси и Марты, нашей любимой крольчихи. Здесь он бывал уже не только с Джудом, но и со всем своим семейством.

Это был тот же путь, по которому он проходил с Виктором Паскоу во время своего сна, но сейчас он не вспоминал об этом. Он лишь подумал, что этот поход был опасным не в мелодраматическом смысле Уилки Коллинза, но совершенно реально. Он мог убиться на этом валежнике. Они оба могли. Его поведение было безумным. Он даже не мог понять, как огорчение по поводу смерти их любимца переросло в такой эмоциональный подъем.

Через какое-то время они были дома.