Кладбище погибших цветов

«О боги, вот же оно! – воскликнул я и сильно хлопнул себя по лбу. – О сокрушенный Вафтруднир, не знаю, сможешь ли ты простить мою глупость. Дело в том, что не далее, как в полночь, я проснулся от большой жажды и вознамерился найти хоть глоток живительной влаги. Бродя по окрестностям, я наткнулся на небольшой ручеек, из которого с большим удовольствием испил, к тому же смог наполнить фляжку до верху – вот она. Я уже возвращался назад, как вдруг мое внимание привлек маленький огонек во тьме, в аккурат на опушке леса. Огонек не мигал и никуда не двигался с места, я набрался храбрости и подкрался поближе, чтобы смочь рассмотреть источник света. Каково же было мое удивление разглядеть издалека старосту Германа и его златовласого сынишку, Оле. Они что-то яро обсуждали, что именно – расслышать я был не в состоянии, потому как близко к ним подойти я не смел. Хоть мы и прекрасно поладили, думаю, их несколько обескуражило бы мое появление в столь безлюдном месте, да еще и в поздний час. Меня поразило то, что я их увидел, но удивление мигом испарилось, когда я вспомнил, что Оле – пастух, и самой разумной причиной их пребывания здесь стал, несомненно, поиск заблудившейся буренки, не иначе. Вафтруднир?»

Великан не ответил. Он бросил наземь сгоревшую розу и бросился бежать по скалистому проходу внутрь замка. Я было хотел последовать за ним, но потом решил, что безопаснее будет дождаться его здесь.

«Подлые людишки, – бормотал Вафтруднир в глубинах склепа его народа. – Так они платят за мою доброту, мою любовь?! Я уничтожу каждого по эту сторону реки, а потом переберусь на другую! Моя месть будет жестокой, но справедливой. Если они извели мой род под корень и сожгли любое свидетельство его существования, я поступлю с ними точно так же! Мой меч напьется людской крови вдоволь…!»

В проеме скалистого прохода возник Вафтруднир. Тело его было облачено в непроницаемую каменную броню, выточенную из гранита. На голове – шлем-корона с острыми сияющими шипами, увенчавшими ореолом макушку.

«Я ухожу на битву, путник Отто, – говорил он, и голос звучал глухо из-за надвинутого на лицо забрала. – Это будет кровавое и малоприятное занятие, но я обязан уйти, чтобы постоять за честь и память своего рода.»

«Я отправлюсь с тобой, Вафтруднир! – горячо воскликнул я и даже замахал руками от возбуждения. – Я обязан это сделать хотя бы потому, что считаю своим долгом почтить память твоих сородичей. Твоей семьи, Вафтруднир! Их кровь и на моих руках, мой друг, ведь я не в состоянии был защитить их от варварского гнета моего народа. Позволь же мстить за них. Мстить бок о бок с тобой, могучий Вафтруднир!»

Голос мой дрожал от сладостного предвкушения битвы, душу вот-вот готов был захватить бешеный экстаз, обычное дело перед предстоящим сражением. Но великан словно и не слышал моих слов. Он поудобнее перехватил рукоять исполинских размеров каменного меча, который тяжело лежал на его правом плече. В глазах, проглядывающих через узкую решетку забрала, читалась одержимая решимость.

«Оставайся здесь, путник Отто! Я слишком часто полагался на человеческую честность и не менее часто расплачивался за свою доверчивость. Тебе следует остаться здесь и дожидаться моего возвращения. Ты мне нравишься, ты честнее и благороднее многих своих сородичей. Потому тебе и нужно остаться здесь, в безопасности. Подходящего тебе доспеха и вооружения у меня все равно нет.

«Понимаю, друг, – понурил я голову. – И хоть я не смогу оказать тебе полномерной поддержки в сражении с жителями долины, я буду ожидать тебя здесь, займу оборону в крепости. Клянусь тебе, никто не прорвется за ворота, если только не в качестве твоего заложника!»

Обнажив кацбальгер, я поднял его высоко вверх, извещая о серьезности своих намерений. Великан удовлетворенно кивнул и мерным тяжелым шагом направился вниз по склону, в направлении огненного зарева.

«Жди меня не позже полудня, дорогой Отто! – прогудел он, не оборачивая головы. – Мы закатим славную пирушку по случаю моей победы.»

«Возвращайся скорее, могучий Вафтруднир!» – прокричал я ему вслед, некоторое время еще глядел на пламя, в котором скрылась фигура каменного гиганта, а затем неспешным шагом направился в опустевший замок. Времени впереди предостаточно, чтобы воплотить задуманное.

«Прощай, история рода монстров», – насмешливо подумал я, когда бросал зажженную лучину в кипу старинных великанских фолиантов.