Кладбище прибыли

— Да, мы встречались прежде, хоть и не имели возможности представиться друг другу. Я, — чародей положил руку себе на грудь, — Кхорам из Сумрачной дали, Девятый пророк Изменяющего Пути. — Рот колдуна растянулся в улыбке столь звериной, что морды скавенов показались Брокрину более человеческими. — Помни это имя, отправляясь на встречу со смертью.

Кхорам и Йоширо были целиком поглощены оцепеневшим под их чарами Брокрином. А потому не заметили, как позади них в коридоре появился кто-то еще. Первым, что осознал Брокрин, был кожаный мешочек, влетевший в трюм. Яркая вспышка ослепила всех троих, и Брокрин догадался, что лежало в мешке: запальный порох для торпед.

— Двое против одного? Так играют только трусы! — крикнул Агрило, вбегая в трюм вслед за взрывом.

Атака логистикатора застала обоих хаоситов врасплох. Йоширо заслонил руками глаза, а Кхорам отшатнулся назад. Чародей-перевертыш стоял ближе к двери, поэтому Агрило на полной скорости столкнулся с ним. Оба потеряли равновесие и рухнули на стол. Колбы и аламбики опрокинулись, расплескав содержимое на спину чародея. Едкие кислоты прожгли одеяния Йоширо и зашипели на коже Агрило.

Когда логистикатор и Йоширо столкнулись, охватившее Брокрина оцепенение ослабло. Чародею некогда было удерживать концентрацию на заклинании, и Брокрин стряхнул с себя остатки парализующих чар.

Боль продолжала сидеть в мышцах, но зато он вновь мог двигаться. Он увидел, что к Кхораму вернулось зрение. Похоже, безобразный чародей до сих пор считал Брокрина беспомощной статуей, поскольку он призвал искрящийся энергетический шар и направил его на Агрило. Магическая атака поразила логистикатора в спину, сбросила его с Йоширо и ударила об стену. Йоширо скатился со стола, его одежды дымились от поедавших их кислот.

Брокрин прыгнул на чародея с жабьим лицом. Он замахнулся секирой сверху вниз. Блеск стали описал в воздухе смертоносную дугу, но Кхорам боковым зрением уловил опасность и в самый последний момент попытался уйти из-под удара. Оружие не вонзилось в голову Кхорама, как рассчитывал Брокрин, но вместо этого угодило в пернатый нарост на шее хаосита. Сквернавника рассекло надвое, и из раны хлынула радужная жидкость.

Кхорам взвыл от боли.

— Ты поплатишься за это! — пригрозил он и скрестил руки, черпая силы для нового заклинания, однако, вопреки своим словам, сотворил между собой и Брокрином серебристый барьер.

Брокрин нанес следующий удар, но секира отскочила от прозрачной стены. Капитана отбросило назад, и лишь благодаря упорству и огромным усилиям Брокрин сумел удержать оружие в руках.

— Твои трюки тебя не спасут, — прорычал Брокрин.

— Ты не смог убить меня в прошлый раз, — поддразнил его Кхорам, — не убьешь и теперь! Ты бессилен против моего колдовства.

Брокрин кинулся на хаосита во второй раз, и снова его отбросил непробиваемый барьер, а Кхорам захохотал. На этот рад отдача была настолько сильна, что Брокрин растянулся на полу. Секира вылетела у него из рук.

Лежа Брокрин увидел то, чего не замечал, когда стоял на ногах. Из осколка зеркала продолжали исходить тонкие нити пурпурного света, соединяясь с телом, что захватил Кхорам. Брокрин задумался: насколько сильна связь между чародеем и его талисманом?

Чародей смерил Брокрина самодовольным взглядом и разразился демоническим хохотом. Одним коротким жестом он растворил мерцающий барьер. Затем Кхорам поднял ладонь и направил ее на своего врага.

— А теперь ты умрешь.

— Только после тебя, — прохрипел Брокрин и с силой стукнул рукой по зеркалу.

Под его ударом стекло разбилось на десятки осколков.

Крик Кхорама заполнил трюм. Это был предсмертный вой хаосита, обреченного на вечные страдания. Тело колдуна раскололось на куски, на острые обломки, прямо как зеркало, с которым он был связан. Окровавленные части разлетелись по всему трюму, шлепаясь о стены и потолок. Спустя несколько мгновений вызывающие тошноту куски мяса тронула уже знакомая жуткая метаморфоза, и они превратились в останки дуардина. Брокрина передернуло, и он отвел взгляд от изуродованного тела Туллига.

Безо всякого предупреждения Брокрина опустила на колени жгучая боль. Ему казалось, будто каждый дюйм внутри него горел адским пламенем. Он кое-как изогнулся и увидел, как с пола поднимается Йоширо.

Плоть чародея покрывали пузыри и кислотные ожоги, одежды висели на нем дырявым горелым тряпьем. Самым ужасным было его лицо. Оно беспрестанно трансформировалось и искажалось, меняя личины словно не зная, на какой остановить выбор. Человек, дуардин, скавен, животное — у всех тем не менее была одна общая черта: на каждом лице возникало выражение безумной, отчаянной ярости.

— Ты вообще понимаешь, что наделал?! — закричал на него Йоширо.

Его пальцы вспыхнули фиолетовым светом, и боль скрючила Брокрина с еще большей силой, чувство, что его сжигают заживо, впиталось прямо ему в кости.

— Кхорам обещал раскрыть мне свои магические секреты! Наделить меня мощью, с которой передо мной трепетали бы сами демоны! А ты убил его!