Кладбище слонов

Пьяный Мур мигом придумал, что пошлет старухе, и захохотал.

Получив собачку с острова Оаху (такой в ее коллекции еще не было), Мэри Мод Муллен грустно пожала плечами, и это движение едва не перешло в крупную дрожь. Через несколько секунд старуха все-таки задрожала, едва не выронив статуэтку. Торопливо поставив ее на каминную полку, она схватила со стола пузырек с таблетками.

Впоследствии эта статуэтка потрескалась от перепада температур.

Они танцевали. Море над куполом казалось вечно-зелено-золотым небом. День был необычайно юн.

Измученные шестнадцатичасовым Балом танцоры цеплялись друг за друга. Ноги у них болели, спины сутулились. По широкому залу еще двигалось восемь пар, и усталые оркестранты подпитывали их самой медленной музыкой, на какую только были способны. Рассредоточившись по окоему мира, где небо сливалось с голубой плиткой пола, сидело около пятисот человек. Расстегнув пуговицы на одежде и раскрыв рты, они глазели на танцующих, подобно серебряному карасю, таращившемуся в зеленый сумрак с праздничного стола.

— Думаешь, будет дождь? — спросил Мур.

— Да.

— И я так думаю. Но довольно о погоде. Давай лучше о той неделе, которую ты провела на Луне.

Она улыбнулась.

— А чем тебя не устраивает старушка Земля?

Кто-то вскрикнул. Почти тотчас раздался звук пощечины.

— Никогда не был на Луне.

Казалось, Леоту это слегка развеселило.

— А я была. Но мне там не понравилось.

— Почему?

— Там холодно. За куполом пляшут безумные огни, и кругом безжизненные черные скалы. — Она сделала гримаску. — Словно кладбище у конца времен…

— Ну, хорошо, — согласился Мур. — Не будем об этом.

— …А под куполом тебя не оставляет чувство, будто ты — бестелесный дух…

— Все, все.

— Извини. — она коснулась губами его шеи. Он прижался губами к ее лбу. Она улыбнулась. — Круг утратил лоск.

— Это не имеет значения. Нас уже не снимают.

Возле гигантского праздничного стола в форме морского конька зарыдала женщина. Музыканты заиграли громче. Небо пестрило люминесцентными огоньками морских звезд, которые плыли по наводящему лучу. Одна из звезд окропила Мура и Леоту соленой водой.

— Завтра улетаем?

— Да, — ответила она.

— Как насчет Испании? Сейчас там сезон созревания вишен. Праздник Хуэгос Флоралес де ла Вендимья Херезана. Возможно, последний.

— Опять фейерверки, — вздохнула она. — Слишком шумно.

— Зато весело.

— Весело. — Она скривила губы. — Давай лучше посетим Швейцарию. Притворимся, будто мы совсем старенькие и дряхлые. Или придумаем еще что-нибудь романтичное.

— Некрофилка! — Мур поскользнулся на влажном пятне и едва не упал. Лучше уединиться в горной Шотландии на берегу какого-нибудь лоха. У тебя был бы твой любимый туман, а у меня — парное молоко и соусированный табак…

— Нет! — воскликнула она, перекрывая пьяную болтовню окружающих. Лучше в Нью-Гэмпшир.

— А почему не в Шотландию?

— Я еще ни разу не бывала в Нью-Гэмпшире.

— А я бывал, и мне там не понравилось. Точь-в-точь как на Луне, если судить по твоему описанию.

В этот миг моль задела крылом пламя свечи. Раздался грохот.

В зеленых небесах медленно вытянулась холодная черная молния. Пошел мелкий дождь.

Пока Леота сбрасывала туфли, Мур схватил с пролетающего над его левым плечом подноса бокал и, осушив, поставил обратно.

— Похоже, здесь разбавляют напитки водой.

— Кругу приходится экономить, — сказала она.

Мур заметил Юнгера. Тот смотрел на них, стоя на краю зала с бокалом в руке.

— Я вижу Юнгера.

— И я. Он еле на ногах держится.

— Мы тоже. — Мур рассмеялся.

Шевелюра толстого барда представляла собой снежный хаос; левый глаз заплыл огромным синяком. Что-то пробормотав, Юнгер выронил бокал и рухнул ничком. Никто не пришел к нему на помощь.

— Похоже, он опять слишком увлекся.

— Бедный Юнгер, — равнодушно произнесла Леота. — А ведь мы с ним давно знакомы.

Дождь лил не переставая, и танцоры казались марионетками в руках неопытных кукольников.

— Они летят! — закричал человек в красной мантии, и простер руки к небу. — Снижаются!

Мур не узнал этого человека. Очевидно, он был не из Круга.

Все головы, способные соображать, разом запрокинулись навстречу каплям дождя. В безоблачной зелени быстро разрастались силуэты трех серебристых дирижаблей.

— Мы спасены!

Ансамбль, словно маятник посредине траектории, на мгновение замер и заиграл вновь: «Спокойной ночи, леди, спокойной ночи, леди…»

— Мы будем жить!

Леота сжала ладонь Мура.

— …Мы весело летим куда глаза глядят… — пели голоса.

— Куда глаза глядят, — повторила Леота.

— Мы весело летим, — сказал Мур.

— …Над синевою моря, под небом голубым…

Спустя круго-месяц после этого происшествия, едва не обернувшегося катастрофой для Круга (то есть, в год две тысячи девятнадцатый эпохи правления Повелителя и Президента Нашего Гамберта, через двенадцать лет после приснопамятного моретрясения) Мур и Леота стояли у стены Обители Сна на одном из островов Бермудского архипелага.

Светало.

— Кажется, я люблю тебя, — сказал он.

— Хорошо, что любовь не требует доказательств. — Леота прикурила от его зажигалки. — Я бы не поверила никаким доказательствам. Я вообще ничему не верю.