Кладбище снов

Поколебавшись, она выбрала — княжич так и замер, когда из мостовой, разрывая камни, потянулись кверху белые дома. Солнце распалось на мириады звёзд, небо враз почернело, облака морской водой рухнули в прорезавшиеся меж домами каналы. Откуда-то потянуло свежим бризом, донёсся чей-то весёлый смех, один за другим зажигались уличные фонари, и каждый новый огонёк все больше разгонял спустившуюся ночь. Этот мир был полон красок и звуков — не чета той блеклой тени, которую сотворил себе Бажен.

А потом на улицах появились люди.

Прошелестела мимо Женщина в Красном, одарив княжича любопытным взглядом сквозь багряную маску.

Провела веером по его плечу Женщина в Белом, смущённо улыбаясь и отводя глаза.

Рассмеялись где-то рядом юноши, звеня шпагами в шуточном поединке.

— Что это? — услышала Хельга полный неподдельного восторга голос Бажена. Княжич смотрел на выдыхателя огня, разодетого в пёстрый карнавальный костюм. Три факела в его руках так и плясали, то и дело подплывая к губам, и каждый раз новый поток огня на миг ослеплял зрителей.

— Идём, — сказала сновидица, протягивая княжичу руку. — Что ты видишь?

— Веселье!

Мимо них, хохоча, пробежала стайка девчушек в тонких летних платьях и бархатных полумасках, и только звёзды глаз мерцали в чёрных провалах глазниц. Прошёл важный господин с тростью в руке, поправляя на ходу белую маску-клюв — увидев Хельгу, он вежливо снял шляпу и поклонился, прижав её к груди. Хельга кивнула в ответ.

— Добро пожаловать домой, синьорина, — сказал господин.

Маски шагнули ближе.

— Ах, какой милый мальчик! — Бажена обняла за шею Женщина в Белом. — Пойдём с нами!

— Пойдём с нами! — с другой стороны его взяла под руку Женщина в Красном, раскрыла алые губы и медленно провела языком по щеке.

— Пойдём с нами! — зашелестели голоса вокруг.

— Это… твой сон? — княжич терялся, не зная, на что смотреть. Вокруг танцевало, пело, плясало, волновалось бесконечное море масок, и каждая смотрела на него, пытаясь обойти провожатую и утащить Бажена вглубь скрывающихся в дымке переулков, где на каждом шагу звучала изумительная музыка, раздавался весёлый смех и песни.

— Да. Ты видишь в нём фальшь?

— Нет! Он… он настоящий!

Хельга горько улыбнулась, заметив, как за роем карнавальных костюмов мелькнула бледная фигура девушки-навьи. Конечно. Никто из тех, кто бывал здесь, не видел. Каждый раз она боялась, показывая новый сон чужому человеку, и каждый раз с облегчением выдыхала, когда тот простодушно восторгался придуманной ею ложью.

— Это всего лишь блеклое отражение настоящего мира, — сказала она. Навья остановилась, посмотрела на сновидицу — и шагнула ближе, проходя сквозь толпу и не замечая её. — Ты просто недостаточно искушён, чтобы заметить странности в том, что происходит вокруг. Ты веришь в этот мир, и он кажется тебе истинным. Но это не так.

— Разве? — княжич высвободился из объятий масок и повернулся к Хельге. — Я верю своим глазам, а не тебе.

Женщина в Белом улыбнулась Хельге.

Женщина в Красном кивнула, вновь беря Бажена под руку.

— И раз ты говоришь, что мои сны — фальшивка, разве твои чем-то лучше? — ухмыльнулся Бажен. — Верни меня обратно, колдунья. Твой сон красив, но мне нужна Олафа, а не все эти призраки.

— Призраки… — прошептала Хельга. О да, они и есть призраки. Бездушные куклы, театральные маски, которых она когда-то придумала и которые живут только в её мыслях. Не люди, хоть и выглядят ими.

Чем её мир лучше того, что придумал княжич? Только тем, что в него проще поверить?

Кто-то коснулся плеча сновидицы, и Хельга увидела тонкие бледные пальцы навьи. Девушка шагнула вперед, улыбаясь из-под карнавальной личины.

— Кто это? — сощурился Бажен. — Ещё одна твоя фантазия?

— Нет. Твоя.

Навья медленно сняла маску, обнажая бледное, неживое лицо Олафы.

— Любимый, — пропела она. Бажен в ужасе отшатнулся.

— Не… — прошептал княжич. — Это не она! Не она!

— Лю-би-мый, — повторила навья.

— Как тебе твой мир, Бажен Керастович? — злорадно спросила Хельга. Кукольная Олафа шагнула к юноше, и тот закрылся руками. — Теперь-то ты видишь?

Женщина в Белом истаяла облачком пара.

Женщина в Красном растеклась кровавой лужей.

Обступившие их люди один за другим снимали маски, а Бажен всё озирался, тщетно пытаясь уйти от безликих образов, что наседали на него. Хельга веселилась. Её сон растворялся, исчезал, вновь перетекая в сон княжича. Дома медленно вырастали и синели, превращаясь в небесный купол, звёзды слипались вместе, сияя всё ярче и ярче. А княжич упал на колени, глядя на безжизненную Олафу и всё кричал без конца:

— Ненавижу! Ненавижу!

* * *

Хельга проснулась, когда уже совсем рассвело. Княжича на лавке больше не было, только Аркуд сидел, сложив руки на груди, будто ждал чего. Заметив, что северянка открыла глаза, он молча поднялся и вышел за дверь.

Угрюмый слуга вернул ей плащ с котомкой и жестом велел идти за ним. Всё так же без единого слова Хельга повиновалась. Застегнула дублет, накинула плащ. Что ж, работа сделана. Пора уходить.