Кладбищенский смотритель (сборник)

— А что со мной? — задал я главный, интересующий меня вопрос.

— Ты ничего противозаконного не сделал, — подумав, ответил Штосс, — лицензия у тебя в порядке, о твоем визите в дыру мы знали заранее и против ничего не имели. Так что стандартная процедура: составишь отчет для наших ученых и можешь быть свободен. Только мой тебе совет: уезжай из города, а то кое у кого возникнут к тебе вопросы. По поводу того же китайца, например… Или Хмыря.

— Так и сделаю, — пообещал я, — когда закончится мой отпуск.

Штосс на это ничего не ответил.

Через два часа, закончив отчет, я покинул Институт. По просьбе Штосса, я никому не рассказывал о Комнате — сообщил только, что шел с Лисом и Хмырем за обычным товаром.

Известие о гибели китайца сильно огорчило институтских — видимо, они рассчитывали еще долго получать от него разные интересные штучки. Но я их утешил: свято место пусто не бывает, скоро придет другой человек. На этом мы и расстались.

Я вышел в теплую весеннюю ночь и закурил: приятно затянуться после долгого трудового дня! Однако мои встречи на этом, как выяснилось, не закончились. Не успел я отойти от Института, как рядом затормозил длинный черный лимузин, из него выскочили два китайца. Это были типы, что сопровождали Лиса при визите в отель.

Я достал письмо и протянул им. Китайцы внимательно прочли, о чем-то между собой пошептались и сели в машину. Вопросов ко мне, очевидно, у них не было. Вот и славно, хоть кто-то мне поверил.

В номере я достал из холодильника пиво и повалился на кровать — слишком много переживаний за сегодня. Через десять минут, едва допив бутылку, я погрузился в сон. Сил раздеться у меня уже не осталось.

Глава седьмая

На следующий день у меня было запланировано два важных дела: во-первых, получить деньги, а во-вторых, найти Молли.

С первым я справился довольно быстро: в городском банке предъявил два ключа, мой и Лиса, и получил доступ к ячейке, в которой и нашел объемистый пакет с купюрами. Одну из пачек я немедленно распотрошил и сунул часть банкнот в карман, а остальные деньги решил положить на счет в банке — не бегать же по городу с такой суммой!

Кассир, увидев кучу наличности, сразу же вызвал управляющего, с которым у меня состоялся доверительный разговор. Но все закончилось хорошо: мои объяснения его убедили, а законы Грейнхольда не запрещали вносить почти миллион марок наличными. В общем, через полчаса я стал обладателем весьма солидного банковского счета. Впервые в своей жизни. Разумеется, еще предстояло заплатить грабительские налоги, но все же… Приятно чувствовать себя богатым, черт побери!

Со второй проблемой пришлось немного повозиться. За пять марок я получил в городском архиве следующую справку: в доме № 6 по Загородному шоссе проживали некие Берги. Глава семьи, Клаус Берг, был довольно известной личностью — владел крупной картонной фабрикой и являлся членом городского совета. Был женат, имел двух дочерей, но во время катастрофы все его родные пропали без вести. Скорее всего, погибли…

21 октября Клаус, как всегда, находился на работе, и, когда все началось, сразу же бросился домой, однако проехать уже не смог — весь район оцепили. Он искал жену и дочерей, но не нашел — ни среди живых, ни среди мертвых. Несколько раз пытался сам проникнуть в дыру, но не вышло — все подходы уже были плотно прикрыты военными.

Клаусу удалось выяснить, что их коттедж (как и все дома в пригороде) обследовали спасатели, однако людей не обнаружили. Все, кто не успел выйти, бесследно исчезли…

Через год настойчивых, но безуспешных поисков Клаус смирился с потерей и приказал соорудить на кладбище символическую могилу. Так, кстати, поступали многие, потерявшие в этот день своих близких. Потом он уехал за границу — не хотел жить там, где погибла его семья.

Что же, такой поворот событий был вполне ожидаемым. Но на всякий случай я решил проверить, не упоминаются ли в городских архивах еще какие-нибудь Берги. За дополнительные десять марок (хорошо быть богатым!) служащий раздобыл мне адрес некой Молли Гейц, в девичестве Берг. Это уже была ниточка, за которую стоило потянуть.

Через полчаса я стоял у опрятного домика на западной окраине Грейнхольда, где городские власти выделили участки для тех, кто потерял свою недвижимость во время катастрофы. Я нажал на кнопку, и через минуту дверь открыла приятная женщин лет сорока пяти.

— Добрый день, меня зовут Алекс Кочек, — представился я, — репортер из «Утреннего вестника». Скажите, могу ли я видеть Молли Берг?

— Это я, — кивнула женщина, — Берг — девичья фамилия, сейчас я по мужу — Гейц.

— Очень хорошо, — изобразил я улыбку. — Дело том, что мы собираем материал о тех, кто погиб или пропал без вести во время катастрофы. Хотим издать памятный альбом с фотографиями и краткими биографиями… Не являетесь ли вы случайно родственницей Клауса Берга, члена городского совета?

— Да, это мой дядя, — ответила женщина, — двоюродный брат отца.

— Прекрасно! Фрау Гейц, не поделитесь ли вы своими воспоминаниями о дяде и его семье? Вы ведь хорошо его знали?