Кладбищенский смотритель (сборник)

Между рядами кресел пошли стюардессы, разнося напитки. Они вежливо просили пассажиров не отстегивать раньше времени ремни и не вставать с места. Одна из них, стройная, миловидная блондинка, почти подошла ко мне, но, заметив белый балахон, резко повернулась и двинулась в обратном направлении. Я невесело усмехнулся – в принципе, я имею те же права, что и все прочие пассажиры, но на самом деле… Белые одежды делают меня неприкасаемым. Впрочем, так даже выгодно – никто не лезет с расспросами и нудными разговорами…

Пока шаттл летел к Суле, я просматривал местные новости. В них, как всегда, не было ничего интересного. Самая заурядная, скучная планетка, бывшая колония, однако нынче независимая. И очень этим гордая. Самым серьезным преступлением на ней, кстати, считается неуплата налогов…

Преступление же, совершенное Бобом Дорелом, наделало в свое время немало шума, но о нем вскоре позабыли. Правильно – люди не хотят помнить страшное и плохое, предпочитают помнить хорошее. Поэтому ожидаемая казнь никакого ажиотажа на планете не вызвала. Да и вообще не привлекла к себе никакого внимания. Кроме соответствующих служб, конечно.

Перед посадкой наш шаттл попал в вихревой поток, несколько раз сильно тряхнуло, но все, к счастью, обошлось. Пассажиры радостно захлопали в ладоши – слава богу, сели. Засуетились, потянулись к выходу. Я сидел и ждал. Наконец в салон вошли двое местных стражей порядка – в серой униформе, при оружии. Первый, высокий, седой мужчина лет пятидесяти, проверил сканером мой браслет и убедился, что я – это тот, кого они ожидали. После чего сухо кивнул и попросил следовать за собой. Второй, молодой белобрысый парень, откровенно меня разглядывал – судя по всему, видел палача впервые. Нас ждал аэрокар – чтобы доставить прямо в тюрьму. Быстро и удобно, и главное – скрытно. Незачем людям знать, что на планету прибыл палач. Это не та новость, о которой будут кричать в теленовостях. И интервью у меня тоже никто брать не будет…

Мы загрузились в аэрокар, пилот мягко поднял машину в небо. Внизу промелькнул какой-то город. Много я их уже повидал, и почти все – вот так, с высоты. На экскурсии меня не водят и местные достопримечательности не показывают. Зато всегда сопровождают блюстители закона. То ли меня охраняют от людей, то ли их – от меня…

«Скажите, сэр, вы на самом деле умеете убивать голыми руками?» – обратился ко мне молодой полицейский. Старший неодобрительно нахмурился – с палачами разговаривать не принято. Хотя и не запрещено. Я усмехнулся – сколько баек ходит о нас! «Нет, – покачал я головой, – я не мастер рукопашного боя, скорее, специалист по старинному стрелковому оружию. Потому меня и пригласили».

На лице парня отразилось разочарование. «У каждого палача своя специализация, – начал объяснять я, – кто-то, допустим, мастер по ножам и кинжалам, кто-то – по боевым бластерам, а я вот – по старинным пистолетам. Никто не знает, какое оружие выберет приговоренный, это его право, чем и как защищать свою жизнь. Правительство же обязано предоставить выбор и дать соперника. Вот так все и получается. А дальше – как фишка ляжет. Точнее – как распорядится судьба. Если победит палач, то приговор будет считаться приведенным в исполнение, если же победит приговоренный – то он сам станет палачом и получит право жить. Но также – обязанность убивать других. И отказаться от этого он уже не в силах, таковы наши законы. Не захочешь драться – тебя сразу убьют, и уже без всякого выбора…»

Парень удивился: «А разве нельзя убежать, скрыться? Вы живете свободно, деньги за работу хорошие получаете. Улетели бы куда-нибудь подальше и спрятались». Я показал свой браслет: «Видал? С ним меня не пустят ни в один космопорт, а попытаешься скрыться – пошлют сигнал и убьют. Нервный шок, остановка сердца. Снять же браслет нельзя – мгновенный паралич. С ним меня, видимо, и похоронят. Точнее, кремируют – палачей не принято предавать земле, тоже традиция». Парень понимающе кивнул и замолчал.