Кладбищенский цветок

– Постойте! Не бросайте трубку! Если я не услышу её сейчас, завтра буду стоять у дверей вашего дома!

Сердце Петровского кувалдой колошматило грудную клетку те несколько секунд, пока он ждал ответа. Чрез посторонние шумы вдруг всплыл родной голос:

– Я не хочу с тобой разговаривать!

И всё, тишина звенящая и бессмысленная.

Слава опустился на стул, смахнул бисеринки пота со лба и шумно выдохнул:

– Ну, не хочешь, так не хочешь. Жива, здорова и ладно.

Петровский засобирался в обратную дорогу. Покидал вещи в чемодан, и забрал из ванной зубную щётку. Собака грустно ходила за ним по пятам. Слишком мало, по её мнению, погостил симпатичный парень. Снова они останутся с хозяином и телевизором в огромной пустой квартире. Иван Петрович убрал кружки в посудомоечную машину и вышел в коридор:

– Я понимаю твой состояние, Слава, но в таком настроении я бы не хотел тебя отпускать. Решил уехать, пожалуйста, держать никто не станет, только не на ночь глядя. И потом, у тебя передо мной есть определённые обязательства – я поднял прежние связи, чтобы выяснить, кто муж Чайковской, уже сегодня или завтра утром у нас будет результат.

– Это уже не играет никакой роли, но вы правы, ехать легче светлым днём.

– Прекрасно! Собирайся, сначала погуляем с собакой, потом в спорт бар смотреть футбол!

Слава улыбнулся своим мыслям:

«Старик очень энергичен, несмотря на возраст, старая закалка! Не то, что я, расклеился из-за предательницы!»

На другое утро, после завтрака Колотовкин вышел проводить гостя к машине, которая стояла во дворе, уже возле двери он тронул мужчину за плечо:

– Может, всё-таки подождёшь, с минуты на минуту появятся новости?

– Смысла нет. Если информация стоит того, позвоните мне на мобильный.

Оба вздрогнули от неожиданной, резкой трели. Иван Петрович поднял палец, как восклицательный знак и отошёл в сторону. Вячеслав не слышал о чём речь и даже не пытался прислушиваться, он переспал ночь с обидой от очередной пощёчины, к утру, обида не утихомирилась, ещё болела, как нарыв, но пришло спокойствие от того, что он сделал всё, что в его силах. Колотовкин вернулся и долгим взглядом уставился на мужчину, словно соображая, стоит говорить всё и с чего начать.

– Слышал о законе Яровой?

– Да вроде что-то мелькало в интернете, точно не в курсе, о чём речь.

– Пересказывать не стану, долго и не интересно. Суть в том, что по новому закону операторы сотовой связи должны записывать и хранить все телефонные переговоры. Вчера вечером я связался с коллегами и попросил внимательно прослушать твой диалог с мадам Фюрзеен и Александрой. И знаешь, что выяснилось? – старик наклонил голову вправо и потянул паузу, правда, не долго. – Экспертиза показала, что ты действительно слышал настоящий голос Фюрзен, а вот первая и последняя фраза Чайковской звучала в записи.

– Как так?

– Мадам просила тебя перезвонить через несколько минут, мол, Саша вышла во двор, – Петровский кивнул, вспомнив вчерашний разговор. – Когда ты соединился во второй раз и пригрозил, что приедешь сам, если не услышишь голос девушки, Дороти Фюрзеен включила диктофон именно с этой фразой, после чего диалог прекратился сам собой.

– Получается, что её нет в Прибалтике?

– Пока не получается ничего, а лишь запутывается всё больше и больше. И самое главное – десять дней тому назад Александра вышла замуж в Грибоедовском ЗАГСе города Москвы! Вот такие, брат, пироги с котятами!

Глава 9

Эдуард Семёнович коротко бросил:

– Жди.

Шофёр только кивнул и не сдвинулся с места, не выскочил в холуйском порыве, чтобы открыть дверь машины для хозяина. Так с самого начала распорядился Богословский. Он терпеть не мог барских замашек приятелей своего уровня, которые с важным видом сидели в ожидании, когда водитель выскочит Петрушкой и, с полупоклоном распахнёт дверь, озираясь по сторонам в поисках возможных убийц. Многие нанимали армию мускулистых мужиков, для охраны драгоценного тела. В таких мерах предосторожности бизнесмен не видел никакого толка, если тебя заказали, никакие качки не спасут. Вопрос только в цене, чем значительнее фигура, тем дороже стоимость услуги, а итог всё равно один – холодное тело в морге! Богословский мысленно сплюнул через левое плечо три раза, что-то часто стали посещать мрачные мысли, не к добру. Наверное, повлияла смерть сестры. Хоть и не особенно ладили, но ведь родная кровь. А двери сам в состоянии открыть, не инвалид! Он прихватил объёмную папку и направился к дверям роскошного особняка, где его уже ждали. Ёся Симонович – крупный, полнеющий мужчина, широко, гротескно, словно актёр захолустного драматического театра распахнул руки, встречая гостя.

– Привет, дорогой! Рад видеть тебя! – мужчины обнялись. – Люся спустится через несколько минут, а мы пока выпьем. Ты, надеюсь, не за рулём?

– Водитель ждёт, и выпить можно, – Эдуард бросил папку на стол и потянулся следом за хозяином дома.