Кладезь бездны

– По учебнику ибн Сины?

– Да, сейид!

– Когда вы проходили теорию множеств, что тебе говорили насчет знака «все»?

– Что в него входят все подмножества!

– Правильно, о сын Джарира! Ты хорошо учился. Так вот, я на четком ясном ашшари приказал убить в этом городе всех. Всех – значит всех, Элбег. Почему же я слышу о каких-то женщинах и детях? Мне что, отдельно нужно было перечислить в приказе все группы населения?

– Нет, мой Повелитель! – отрапортовал джунгар. – Приказ выполнен, сейид. Кстати, мы ему, – тут Элбег обернулся к начальнику тайной стражи, – примерно так все и объяснили! Про группы населения и подмножества…

Абу аль-Хайр шатнулся и пощупал разбитую скулу.

– Евнуха, кстати, мы не тронули, – обиженным голосом – лично для ибн Сакиба – сообщил Элбег. – И только попробуй пожаловаться на меня! Ни одна семья из тех, что предъявили твой знак айна, не пострадала! Да или нет?

– Не пострадала, – прохрипел Абу аль-Хайр.

– Во-от… – все еще обиженно протянул хан.

– Давай сюда горе-посла, – холодно бросил Повелитель.

Вперед выволокли бритого человека с потухшим взглядом. На нем все еще болтался парчовый халат – кое-где порванный и очень грязный. Куфанец грузно осел на колени, тупо уставясь в зеленый пол в веселеньких прожилках.

– Отправляю тебя послом в Хиру, – сказал в поникший затылок Повелитель.

Купец молчал, все так же тупо глядя в пол. Ему дали затрещину, и он мелко закивал.

– Я плохо говорю на ашшари? – мягко поинтересовался Сейид.

Человек упал на свое лицо. Толуй удовлетворенно кивнул: совсем ума решились эти зайядиты, разве можно молчать, когда тебя Повелитель спрашивает?

– Ты расскажешь городскому совету и эмиру Хиры все, что ты увидел здесь, в Куфе.

Купец снова мелко закивал.

– Тебя провели по улицам? По дворцу? Тебя отвели к твоему дому? Ты видел, что стало с твоей семьей?

Тот закивал с удвоенной силой.

– Ты расскажешь, что я превратил Куфу в самое большое в аш-Шарийа зайядитское кладбище. Если граждане Хиры не сдадутся, у города будет возможность стать не таким обширным, но все же просторным кладбищем, на котором всем хватит места.

Купец перестал кивать головой и затрясся. Повелитель невозмутимо продолжил:

– Мой господин, халиф аль-Мамун, берет пример с вашего бога. Эмир верующих – милостивый и милосердный владыка. Я хочу доставить ему удовольствие и тоже явлю милость. Я даже не потребую выдать зачинщиков мятежа в Хире. Мне будет достаточно, если в Хире отдадут все имеющееся в городе золото. И женщин. Пусть члены городского совета и эмир подарят моим воинам своих дочерей.

Джунгары счастливо заулюлюкали. На бледном лице Повелителя не отразилось ничего.

– Иди, глупый баран. Расскажи им все, что сегодня увидел. Не дай им убить свои семьи. И помни о том, что произошло с Куфой.

Купец, все еще всхлипывая, стал отползать прочь. Пинками его подняли на ноги и, как барана, погнали прочь.

– Подойди, о ибн Сакиб.

Вазир стряхнул с себя руки воинов и вышел вперед сам.

И вдруг прошипел:

– Вы ведь именно для этого взяли меня с собой? Да, господин нерегиль? Чтобы развеять сомнения? В правдивости рассказов о штурме Альмерийа…

К нему шагнули, но Повелитель резко вскинул руку: не надо, мол. И спокойно ответил:

– У тебя короткая память, о ибн Сакиб. А ведь я тебя предупреждал – еще тогда, в Медине.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, вазир барида сглотнул и сказал:

– Аждахак… Чешуйчатое чудовище…

– Я не хотел им становиться, – равнодушно проговорил Повелитель. – Но ты вручил мне фирман.

– А вы злопамятны, господин нерегиль, – пробормотал Абу аль-Хайр.

– Я – Страж Престола, – ледяным голосом ответил Сейид. – А вы, ашшариты, ничего другого не заслуживаете.

До этих слов Толуй не очень-то понимал, о чем речь, но тут полностью согласился. Сколько нужно бить этих скотов плеткой, сколько нужно резать глоток, пока бараны не поймут: Повелителя нужно слушаться беспрекословно! Подчиняться – это ведь так просто! Приказ и порядок – что еще нужно человеку?

А Повелитель, меж тем, с презрением добавил:

– Не заслуживаете, ибо не извлекаете никаких уроков из вашей истории. И мне приходится возвращать вас, баранов, к одним и тем же сюжетам.

Это Толуй тоже понял не сильно, но общий смысл уловил: будете брыкаться – зарежу, как сегодня зарезал. Это тоже было совершенно правильно: джунгар одобрительно покивал и подергал за усы. Да! Велик и мудр Повелитель!

– Езжай к Тахиру, – неожиданно устало сказал Сейид. – Пусть снимается с лагеря под Ахвазом и идет к Масабадану. И ждет меня там. Если не дождется, я велю отрезать его мужское достоинство, запихать в рот и так повесить на воротах ближайшего города. Ты понял меня, о ибн Сакиб?

Начальник тайной стражи молча поклонился. Никак, вошел в разум, подумал Толуй. Это тоже было правильно и ожидаемо. С Повелителем не поспоришь.

– Идите, – милостиво махнул рукой Сейид.

Все благодарно поклонились и попятились.

Повелитель желал остаться один.

* * *

Шаркающие шаги и цокот затихали под дальними арками. Гюлькара опять вспугнул чей-то стон, и сиглави – почему-то враз галопом – рванул из полного мертвецов и умирающих зала.