Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Урия Хоуп – теперь уже Хип – пережил атаку очепяточного вируса, но изменился необратимо. Если прежде вид у него был победный, то теперь он стал бледный, из гибкого он превратился в гадкого, вместо ума и мысли на лице читалась умильность. Но это было еще полбеды. Твид все рассчитал: в руках Урия держал окровавленную наволочку с головой Ньюхена. Не его собственной, конечно, а с тем сюжетным поворотом, за который он так много заплатил в Кладези.

– Мы нашли это у Четверг дома, – заявил Твид. – Она была спрятана в чулане. Хип, покажите.

Тощий болезненный юнец, чья шевелюра из кудрявой сделалась корявой, положил мешок на стол и поднял голову за волосы. Бенедикт ахнул, Королева перекрестилась.

– О господи, – прошептал Глашатай, – это же Годо!

Глава 31 Неожиданный поворот

Тихое дилерство: Сленговое обозначение для внутрисюжетной манипуляции. Признанное незаконным в 1932 году и противоречащее статье B17(g) Кодекса непрерывности повествования, это вызванное внутрикнижной самодеятельностью колебание сюжетной линии настолько распространено в Книгомирье, что приходится разбираться с каждым случаем отдельно, дабы понять, имело ли оно место как таковое вообще. Мелкие манипуляции вроде перестановки реплик в диалогах, как правило, не учитываются, но более серьезные нелицензированные изменения сюжета обычно расследуются со всем тщанием. Наиболее вызывающим нарушением этого правила считается сожжение Хитклифом Грозового Перевала.[85] На него наложили штраф и приговорили к ста пятидесяти часам общественных работ в «Зеленых яйцах с ветчиной». Хитклиф – лишь один пример многочисленных вопиющих нарушений, которыми беллетриция вынуждена была заниматься в то время.

ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ

Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке

(глоссарий)

Хип больно схватил меня за руку и, заломив, попытался затолкать в книжный шкаф.

– Мне очень, очень жаль, мисс Нонетот, – скулил он. Очепяточный вирус проник слишком глубоко и повредил даже его душу. – Подумать только, я, какой-то А7, арестовываю такую очаровательную потусторонницу!

У него воняло изо рта, и мне пришлось дышать ртом, чтобы не стошнило. Он схватил мой Путеводитель, по пути не преминув облапить меня. Я вырывалась, но безуспешно.

– Это не моя голова! – крикнула я, понимая, как это глупо сейчас звучит.

– Ну, в этом никто не сомневается, – спокойно ответил Твид. – Зачем вы его убили?

– Я его не убивала. Эту голову купил Ньюхен, – сказала я, тщетно пытаясь оправдаться. – Он купил ее для следующей книги и попросил меня подержать ее у себя!

– Ньюхен занимался тихим дилерством? Что еще вы свалите на покойника? По-моему, это маловероятно… и почему именно Годо? Совпадение, скажете?

– Ее мне подбросили, – ответила я. – СуперСлово™…

Я прикусила язык. В ТИПА мне не раз говорили, что самая большая ошибка в напряженной ситуации – действовать слишком быстро и говорить слишком много, не подумав. Мне требовалось время – предмет обихода, стремительно превращающийся в роскошь.

– У нас есть доказательство ее причастности минимум к трем убийствам, мистер Глашатай! – сказал Твид.

Глашатай быстро повернулся к нему, а меня тем временем лишили Путеводителя и приковали наручниками к трем наковальням, чтоб не сбежала.

– Хэвишем? – дрожащим голосом спросил он.

– Мы уверены в этом, – сказал Твид.

– Они обманывают вас, мистер Глашатай, – призвав на помощь все свое хладнокровие, сказала я. – Подгнило что-то в Книгомирье.

– И это что-то – вы, Нонетот! – рявкнул Твид. – Четыре агента беллетриции погибли при исполнении, и Дина нигде не могут найти! Я поверить не могу: вы убили свою наставницу?

– Спокойно, Твид, – сказал Глашатай, пододвигая стул и печально глядя на меня. – Хэвишем поручилась за нее, а это кое-что да значит.

– Тогда позвольте мне вот что донести до вас, мистер Глашатай, – сказал Твид, присаживаясь на краешек стола. – Я провел расследование. Даже если оставить в стороне Годо, доказательств вероломства Нонетот больше чем достаточно.