Кладоискатель ABC

— Я прибыл в Абхазию с единственной целью получить новые доказательства отсутствия в так называемой «пещере Маркина» наскальной живописи. Любезно согласилась разделить со мной все тяготы путешествия преподаватель истории 333-ей школы Ксения Алексеевна Москаленко. Мы прибыли в селение Отап именно в тот день, когда обвал уничтожил злополучную пещеру.

Тогда мы приняли решение исследовать находящуюся неподалеку известную Отапскую пещеру.

Пещера в своей проходимой части тянется на два километра. Дальше подземная речка Ачтитизга уходит в низкий пролом. В одном из самых дальних залов нами были обнаружены два умирающих от голода подростка. На наши вопросы, как они сюда попали, мы получили весьма фантастические объяснения: якобы их застал обвал в так называемой пещере Маркина и что они сумели выбраться по подземным ходам в Отапскую пещеру. Мне кажется, тяжелые лишения подействовали на их психику…

Вы спросите — откуда я все это узнал?

Рассказы Глафиры Александровны слышал Мишка, а слова Ксаны и речь Балясина я узнал много позднее, уже в Ленинграде, когда Сергей Сергеевич показал мне кусочек письма Ксении Алексеевны и стенограмму выступления Балясина.

А вот что рассказал нам дядя Женя:

— Вернулся я в колхоз поздно, почти ночью, а вас нет. Чего только я не надумал в эту ночь! И что вы упали в пропасть, и что вас разорвали собаки, а вот что вы ушли опять в пещеру — не догадался.

Чуть свет вышел на поиски с Гиви. Он-то и надоумил меня, где вас искать. Гиви — настоящий следопыт. Сразу повел меня к пещере Маркина. И тут — новый удар! Пещера завалена. Я чуть с ума не спятил.

Все селение Отап взялось за раскопки. Да куда там! Как увидели, какие плиты рухнули и закрыли вход — так руки и опустились…

Вызвали стоящую поблизости воинскую часть. Саперы-подрывники взялись за дело. Ради вас, чертенят, люди жизнью рисковали. Только-только приготовились рвать породу, как вдруг мчится «победа». Мне машут. Я подбегаю, а в машине мои беглецы!.. Не будь вы в таком жалком состоянии — всыпал бы крепко!

«Бедный дядя Женя, — подумал я. — Как ему было тяжело. Может быть, тяжелее, чем нам. Что он ответил бы маме… даже жутко подумать!»

Нечего и говорить, что проявляли Мишкину ленту с великими предосторожностями. Боялись, что она пострадала от воды. А уж сколько волнений было с печатаньем снимков!

Но кроме снимков, мы вынесли из пещеры еще кое-что.

Когда я достаточно окреп, чтобы отвечать на вопросы, дядя Женя, многозначительно покашливая, подошел к моей раскладушке и спросил:

— Откуда это у тебя?

На ладони у него лежало несколько «подземных горошин».

— Знаешь ли ты, что это такое? — продолжал он. — Это — редчайшее пещерное образование, это — мечта каждого спелеолога, это — пещерный жемчуг.

Два документа

Вместо заключения я прикладываю к книге два документа: наше письмо Маркину и заметку в «Ленинских искрах».

Здравствуйте, Сергей Сергеевич!

Не сердитесь на нас, что мы втайне поехали обследовать вашу пещеру. Мы боялись, что вы нас не отпустите или отговорите. И еще мы не хотели, чтобы нас опередили Балясин и Ксения Алексеевна.

Хотим вас обрадовать! Мишка сумел крупно сфотографировать всех трех зверей — гигантского оленя, пещерного медведя и косматого носорога. Посылаем вам снимки. Получились они плохо — пленка подпорчена, но зверей узнать можно, а это главное!

Никто теперь не посмеет сказать, что вы приняли пятна и трещины за рисунки первобытного человека. Ура!

Балясин и Ксения Алексеевна не знают, что нам удалось так хорошо сфотографировать рисунки. Они думают, что если ваша пещера завалена, то их недоверие к вам останется навсегда. Пусть там думают! Вы суньте им в нос эти снимки…

Эту фразу, придуманную Мишкой, я зачеркнул, но Сергей Сергеевич ее все-таки прочел.

Сергей Сергеевич! У нас было много опасных приключений но, как в настоящем приключенческом романе, все окончилось хорошо.

До свидания в Ленинграде!

Толя и Миша.

А вот второй документ:

Юные спелеологи.