Кладоискатель и доспехи нацистов

— Из него делают чипы для вычислительных машин. Процессор для «Пентиума», сам знаешь, сколько стоит. Выходит, что по доходности азано-кремниевое месторождение приближается к алмазной трубке. Такая шахта в Ленинградской области всего одна. Ее и получило «Светлое братство».

— Но ведь это, должно быть, серьезное стратегическое сырье, — заметил я. — Каким образом безвестное оккультное общество сумело забрать под себя столь важный объект?

— Шантажом и взятками.

— Каким шантажом?! Такая шахта должна быть режимным предприятием!

— Было режимным, пока мы свои компьютеры пытались разработать, — кивнул Анатолий Георгиевич. — А потом купили подержанную заграничную технику и оставили наши «Эльбрусы» только для станций ПВО. Уж я-то знаю! До тысяча девятьсот девяносто четвертого года шахта принадлежала Пятому управлению Министерства обороны. Она находилась в ведении полковника Петренко Анатолия Сергеевича. Ныне он генерал-майор и наслаждается жизнью в столице.

«Кто ему только слил эту информацию?! — ужаснулся я. — У кого мог быть столь длинный язык, что его невозможно удержать за зубами. Не иначе как в самом деле кто-то за бутылкой растрепался. Полный мрак». Спьяну голова не соображала.

— Шахта стоит любых взяток, — похвастался тесть, словно владел монополией на добычу драгоценной слюды. — На биржевых торгах радивоцелпь уходит по миллиону долларов за тонну руды, из которой после обогащения получается килограммов пятьдесят чистого сырья. Расценки впечатляют? За разработку этой, с позволения сказать, слюды бывший губернатор Ленобласти получил особнячок в Осиновой Роще с участком на сорок гектаров и семьсот тысяч экю во французском «Агриколь-де-Пари Банке». Произошло это за полтора года до регистрации в Петербурге общества «Справедливость».

Масштабы коррупции пугали.

— А что за «обогащение»? — выхватил я самое приятное слово.

— Ну-у, вкратце процесс извлечения азано-кремниевой радивоцелпи из руды можно описать по довольно примитивной схеме, — вероятно, Анатолий Георгиевич неплохо разбирался в тонкостях технологии, если был способен на упрощение. — Измельченные «хвосты» размешивают в воде, конечный продукт абсорбируется. Осадок перегружают в емкость с угольными стержнями. Кремний оседает на их поверхности.

— Неужели вы всерьез считаете, что военные отдали такой лакомый кусок? — спросил я. — Может быть, вояки и дубы, но не в той области, которая касается денег. В министерстве полно генералов, готовых Родину продать за «мерседес». Разве они упустят гарантированный регулярный заработок, подарив кому-то курицу, несущую золотые… нет, не золотые, а даже алмазные яйца? Сомневаюсь.

— Почему вы, Илья, решили, что ее кому-то подарили? — На лице Анатолия Георгиевича отразилось торжество многомудрого мужа над несмышленым юношей. — Запамятовали, кто возглавляет «Справедливость»? Военней уж некуда.

— А вы многовато накопали, — осадил я тестя. — Смотрите, как бы грунт не осыпался и не завалил вас с головой.

— Спасибо, предупреждение не лишнее, — ответствовал тесть. — Мне знакомо чувство меры. Добывая эти сведения, я старался для вас, Илья, — чтобы вы представляли, с каким противником имеете дело. У «Светлого братства» не только идеи, у них бизнес. Атрибутика с ее зловещей символикой лишь сопутствует, корнем являются деньги. Капитал лежит в основе любой политики.

«Не очень грамотно, но в целом верно», — отметил я и с признательностью сказал:

— Благодарю покорно. Полагаю, я сумею правильно распорядиться полученной информацией.

Вся семья разом кивнула. Учтивый ответ посчитали проявлением слабости. Надо было немедленно исправлять положение.

— Однако же, как он заставляет себя ждать, — пробормотал я, тяжело выбираясь из-за стола, и подошел к укрытию, в котором затаился Слава: — Але, компадрито! — Я пнул ногой дверь. Перегруженный мозг требовал разрядки. — Ты скоро?

— Скоро, — донесся хмурый бас.

Я внедрился в ванную, брызнул в лицо пригоршню холодной воды и вытерся полотенцем, неприятно пахнущим тещей.

— Как Славик? — поинтересовалась Маринка, когда я вернулся в комнату.

— Занедужил, — лаконично ответил я. — Скоро будет.

— Скажите, Илья, — с прохладцей осведомилась Валерия Львовна, — конечно, я не надеюсь, что вы мне ответите правду, поскольку не нахожу вас способным самостоятельно решить данную проблему, но все же мне хотелось бы знать, какой вы видите дальнейшую совместную жизнь с нашей дочерью в свете противостояния с данной организацией?

Хороший вопрос для Наполеона Буонапарте. Мадам явно нарывалась на скандал. Теща есть теща. Ну что ей ответить, так чтоб без мата?

— Безоблачной, — улыбнулся я, и тут появился Слава.

Сразу захотелось побыковать.

— Ты что там, ключи от жопы потерял? — напустился я на него, игнорируя присутствие воспитанных на поэзии Серебряного века женщин. — Три часа ждали, пока ты облегчишься. Верно ведь? — обратился я к аудитории.

Женщины промолчали, застигнутый врасплох тесть машинально кивнул.

— Чего-то не того схавал, — недоуменно пожал плечами Слава. — Вроде бы с водки табуретка ломаться не должна.

Друг был неподражаем в своей простоте.