Кладоискатель и доспехи нацистов

— Почему ты так решил? — для начала осведомился я, никаких признаков, указывающих направление маршрута латышского стрелка, не заметив.

Пухлый уверенно двинулся к кустам, росшим чуть поодаль, и достал оттуда казанок. Его великолепное знание леса было неоспоримо.

— Что же сподвигло его убежать? — обратился я к многоопытному другу. — Решил, что в одиночку драпать быстрее?

— Он не сам ушел, его унесли, — сообщил Чаче-лов.

— Пойдем за ним, — сказал я, снимая «Калашников». — Тот, кто его нес, двигается медленно. Мы сможем его догнать.

— Только ступай потише и не болтай. Так мы и сделали.

Шагов через двадцать Пухлый снова напал на след: носильщик Балдориса, устав идти по воде, выбрался на берег. След был знакомый — бесформенный отпечаток чулка от ОЗК. Затем мы нашли оброненную шапку-гансовку. Пленного тащили в глубь леса.

Я опустил флажок предохранителя АКМ. Пожалел, что не достал из рюкзака «стечкин». Из автомата с холостыми патронами я мог разве что кишки выпустить в упор. Больше он ни на что не годился.

Волына не понадобилась. Мы нашли Балдориса лежащим на земле. Он был заколот ножом в сердце. Удар был поставлен очень точно, перед смертью латышский стрелок не мучился.

Разряженный трофейный револьвер валялся рядом. Патроны в барабане отсутствовали.

— Здесь побывал наш старый друг — древолаз засадный, — заключил Пухлый. — Он взял «языка», допросил его и ликвидировал за ненадобностью.

— А теперь он не может наблюдать за нами в оптический прицел? — покосился я по сторонам, впрочем, безрезультатно.

— Навряд ли. — Пухлый даже не обернулся, настолько был уверен в своей правоте. — Наблюдения за ним убеждают, что думаем мы очень похоже. Я бы на его месте отправился громить наш лагерь. Он, наверное, сделал то же самое.

— А что мы здесь торчим?! Надо опередить его!

— Все, что мы можем сделать, это пойти по его следам, — заявил Чачелов. — Иначе легко нарвемся на пулю.

— Но время идет. Нашим сейчас решку наведут!

— Не ори, — осадил Пухлый, — время есть. Пока он устроит засаду, пока пересчитает людей, у нас будет некоторая фора. Потом он поймет, что Болта обыскались и, вероятно, нашли. Тогда он сам спохватится и примется ставить по своему следу натяжники и охотиться на нас. Но это будет не сразу, так что мы успеем.

— И что нам делать? — невмоготу было слушать разглагольствования упыханного Вована. Он считал, что засадный древолаз полностью предсказуем. Ошибка могла оказаться фатальной для оставшихся в лагере.

— Идти, пока он не прочухал, что мы здесь, — невозмутимо рассудил Пухлый.

Он взял след, как хорошая гончая. Настоящий талант не прокуришь и не пропьешь. Бог знает, по каким признакам он определял маршрут врага. Для этого нужны были исключительные способности. Сего мне было не дано, хотя временами и я замечал на земле вмятину с расплывчатыми краями — отпечаток подошвы надетого поверх обуви резинового чулка.

Я пытался восстановить картину происшедшего. Нанятый Обществом искушенный в лесной охоте «черный следопыт» был вызван по рации на подмогу подбитым меченосцам, но нас на позициях не застал. Он пустился вдогонку и у самого лагеря встретил Балдориса. Не пойди тот к ручью, лежать бы нам всем под пулями снайпера. Кроме, может быть, меня, если наемник знает внешность главного объекта по описанию. Меня бы он, скорее всего, стреножил, продырявив конечность. Но не судьба. За эту спасительную для нас отсрочку Балдорис заплатил слишком дорогой ценой, и я хотел, чтобы его жертва была принесена не зря.

Три одиночных выстрела, разделенных короткими промежутками, бабахнули впереди. Несколько в стороне от места, где, по моим прикидкам, размещался лагерь. Но снайпер и должен быть поодаль. Выстрелы не походили на хаотичную пальбу — уж слишком уверенными они были. Целенаправленными. Наши тут же не замедлили обнаружиться. Беспорядочно застрочили АКМы, их стук слился в частую дробь.

Матюгаясь, мы залегли, чтобы не ранило шальной пулей. Кроме пугачей с холостыми, у Глинника был вполне реальный ганс-винт. Ротозеи садили в белый свет как в копеечку. Халявных патронов не жалели, даром что последние. Один раз все-таки над нами противно свистнуло — в нашу сторону повернулся Глинник.

— Ебундеи, — прошипел Пухлый, — что они там затеяли?!

— Должно быть, сильно испугались, — предположил я.

— Чтоб их искусала шестижопая вонючка, — буркнул Пухлый, в детстве обожавший Джека Лондона. — Какого лешего я потащил лохгруппу мудозвонов в Синяву? Лучше бы я женился на этой дуре с Рыбацкого! Будь проклят тот день, когда я впервые вывел вас в лес!

Анаша продолжала действовать на его мозги. Она не утратила влияния и когда мы вошли в лагерь. Выждали, пока не утихнет стрельба. Винтовка более не шмаляла, очевидно, снайпер убрался. Мы скрытно приблизились к стоянке. Осторожность была нужна, чтобы не словить пулю от своих; на подношения трофейщики не скупились — с перепугу долбили на любой шорох.

— Ваффен хинлинген, — оповестил о своем приближении Пухлый, — унд ауфт зер найт!

Никто ничего не понял, но голос Чачелова разобрали. Нашороханные следопуты обступили нас, все были целы и невредимы.