Кладоискатели (сборник)

Андрей Силыч Леснев кинул на Кириллова быстрый взгляд и тут же опустил его в чашку. Чай главбух сушильного завода пил жидкий. Степан Николаевич отметил про себя, что в доме участкового инспектора этот напиток ему нравился больше: Наталья Ивановна умела заваривать и не жалела заварки, однако критиковать жиденький главбуховский чай вслух счел излишним. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят, а в этом и тем более следовало помалкивать, ибо не все в этом монастыре было понятно. Он прислушивался к словам, которые произносил Андрей Силыч, присматривался к самому Андрею Силычу и к жилищу Андрея Силыча. Жилище было на должном уровне. Трех комнат с просторной кухней и самодельной ванной для пожилого вдовца, может, было и многовато, но следователь уже был наслышан о матримониальных планах Андрея Силыча и поэтому ничему особенно не удивлялся: ни фарфоровому изобилию в серванте, ни белым, словно только что из магазина, кастрюлям, кастрюлькам и кастрюлечкам на кухне. Дом ждал хозяйку. Впрочем, Андрей Силыч отлично управлялся с хозяйством и без женской руки: уж очень все было вылизано в доме. Но не скажешь же об этом Андрею Силычу. Оскорбился бы он, хоть и доходил в аккуратности своей до педантизма. Когда Кириллов большой любитель рыться в чужих книгах — неловко всунул какую-то брошюрку на полку, Андрей Силыч немедленно навел порядок: поставил книжку на место и слегка постучал по корешкам остальных, подравнивая их строй.

Меблировка комнат в доме Андрея Силыча была выдержана в современном малогабаритном стиле. Сам он тоже хотел казаться современным и даже молодым, хотя было ему наверняка за пятьдесят. Красавцем Леснева-старшего назвать было бы затруднительно: он был сутуловат, да и глаза — маленькие, прозрачно-голубые, чересчур близко посаженные к носу — не украшали в общем-то заурядную внешность Леснева-старшего. Тем не менее недостатки не очень выпирали: главбух умело компенсировал их удачно скроенной одеждой и выглядел поэтому вполне на уровне.

Сына дома не было. Кириллов, собственно, так и рассчитывал — прийти, когда его не будет дома. Парень мог помешать. А Степану Николаевичу хотелось потолковать с Андреем Силычем о кое-каких деликатных вещах. Треугольник Леснев — Анюта — Мямлин хоть и был намечен пунктирно, тем не менее сбрасывать его со счетов не следовало.

«Невозможно представить», — сказал Андрей Силыч, когда от разговоров на отвлеченные темы они перешли непосредственно к обсуждению происшествия. Он пил чай мелкими глоточками и, поигрывая серебряной ложечкой, сообщил между прочим, что Нылка — поселок невеликий, что все люди тут на виду, что плохого человека от хорошего отличить можно запросто. «В основном же, — сказал Андрей Силыч, — живут в Нылке люди хорошие». К ним он причислил и Мямлина, человека молодого, быть может несколько инфантильного, но в целом положительного, насколько это известно Андрею Силычу. Лично с Мямлиным Андрею Силычу беседовать не приходилось, и все представления об этой фигуре у него, так сказать, визуальные. Поэтому Андрей Силыч просто не понимает, чем он может помочь товарищу Кириллову в его разысканиях.

— Так уж и ничем? — спросил Кириллов, отставляя в сторону недопитую чашку.

— Невозможно представить, — готовно откликнулся главбух.

— Почему же невозможно, — возразил следователь. — Очень даже возможно, Андрей Силыч. По некоторым данным можно, например, судить, что в ту ночь Мямлин вернулся к себе не один. Вам, вероятно, известно, на чем основывается это суждение?

— А вы юморист, — хохотнул Андрей Силыч. — Не знаю, право, что и делать — смеяться или оскорбляться.

— По-моему, вы уже решили, что делать.

— Да, я смеюсь… Но как вы могли подумать? Чтобы я… Нет, невозможно представить.

— Вы никогда не разговаривали с Мямлиным?

— Я не мог бы унизиться до этого, — хмуро произнес Андрей Силыч. — Неужели вы не понимаете?

— Может быть, и понимаю, — сказал Кириллов. — И вы не делали попыток объясниться с Анной Семеновной?

Бухгалтер медленно покачал головой.

— Зачем? Все ушло. Давайте лучше прекратим этот разговор…

Да, кажется, эта Анюта оставила у него царапину на сердце.

— Хорошо, — согласился Кириллов. — Но есть один вопрос: вас не смущало прошлое этой семьи? Женитьба на Анне Семеновне, будем говорить прямо, могла ведь как-то повлиять…

— На мои отношения кое с кем? Безусловно. Но я, знаете ли, не верю…

— Есть основания?

— Да нет. Просто невозможно представить… Я помню Анну Тимофеевну…