Кладовая солнца. Повести, рассказы

Бывает, идешь, о чем-нибудь думаешь, и вдруг из-за куста, дерева, сарая прогремит: «Ку-ка-ре-ку!» Тогда слова, бывшие почти что на языке, располагаются согласно петушиному крику. Так мне приходилось не раз довольно сложные фразы вмещать в простую фразу петушиного крика.

Стоит на это обратить внимание и этим заняться, как сотни разнообразных фраз войдут в известную фразу петушиного крика. Вот и подумаешь тогда о природе в отношении человека: в ней все просто, как «ку-ка-ре-ку», а человек вложит бог знает что! и это свое тоже называет природой.

Взять любовь в природе: какое простое «ку-ка-ре-ку!», а человек свою «Песнь песней» тоже склонен относить к природе.

Тут, я думаю, скорее всего эта способность вмещать себя самого в природное «ку-ка-ре-ку» и есть источник от-личия человека от всей природы. Любовь человеческая начинается с разделения мира: влюбленный видит прекрасное и стремится устроиться в нем, оставляя в своем движении к этому лучшему все дурное позади себя.

В этом состоянии у влюбленного мир природы разделяется на летящих впереди его птиц и остающихся позади пресмыкающихся.

Происходит разделение мира, избрание… Словом, рождается личность, и этим, только этим человек от-личается от природы.

Неведомая страна

Любовь – это неведомая страна, и мы все плывем туда каждый на своем корабле, и каждый из нас на своем корабле капитан и ведет корабль своим собственным путем.

Старость

Вот сейчас вижу, как все мои сверстники умирают. Легко бы сделать вывод о том, что недолго остается куковать моей птице, а между тем я больше чем когда-либо ощущаю свое бессмертие и стремлюсь к тому, чтобы воспитать в себе это чувство мысли, как постоянное движение.

Охота к игрушкам своим постепенно отпадает: автомобиль стоит, ружья висят, фотография лежит. Но за счет отпадающих развлечений усиливается интерес к писательству и обостряется внимание.

Недалеко время, когда я свои повести буду прямо в лесу читать и выписывать.

Разошлись

Весь день льет дождь!

– Ириша! – сказал я, – завтра обещают перемену, потепление с прекращением дождя.

– А кто его знает, – сказала Ириша, мрачно поглядев на меня.

Я ответил:

– По радио сказали ученые.

Она ничего не ответила. Молча прибрала посуду, все поставила на место. И только уже уходя, скрываясь за дверьми, тихонько, как бы только для себя прошептала:

– Об этом только бог знает.

И в этом «бог» мы с ней разошлись во времени: она осталась в средних веках.

Докторам

Сегодня я преодолел инерцию тела, стремящегося к покою, и заставил его действовать. В этом таится секрет здоровья, обеспечиваемого привычным и еще лучше – здоровым трудом. Вот если бы доктора лечили у нас не сердце, не легкие или печенку только, а имели в виду трудоспособность человека и лечили в этом направлении: сердце для такого-то именно труда, в такие-то часы на таком-то месте, легкие и т. д.

Словом, лечили бы трудовую личность человека, вникая в сущность труда пациента.

Дети любви

– Ты говоришь, что любовь, но я вижу только терпение и жалость.

– Так это же и есть любовь: терпение и жалость.

– Бог с тобой! Но где же радость и счастье, разве они осуждены оставаться за бортом любви?

– Радость и счастье – это дети любви, но сама любовь, как сила, – это терпение и жалость. И если ты теперь счастлив и радуешься жизни, то благодари за это мать: она жалела тебя и много терпела, чтобы ты вырос и стал счастлив.

Душа-кукушка

После дождя майского в лесу послышалось: «Ку-ку!» И от первого луча, проникшего в лес, сверкнула, алмазно переливаясь цветами, росинка. И вот слова той росинки в переводе на язык человеческий:

«Все истинно новое свидетельствует о красоте и добре и обещает в будущем погибель зла».

А когда лучи шире разбежались по лесу, то у всех листьев, цветов, деревьев, кустов, у ежа, зайчика развязались языки, все засверкало, засвистело, закуковало, запело, и все собиралось в душе, обращаясь в слова человеческие.

Цвет и плод

М. В. принесла спелую ягоду земляники с полностью сохранившимся под ягодами белым венчиком цветка: и плод и цвет вместе. Рядом с этой спелой ягодой на другой веточке была другая, совсем еще зелененькая ягодка и тоже с белыми цветами.

Мы все осмотрели удивительное явление природы, и все, плохо зная ботанику, не знали, что и сказать.

– Значит, природа такая, – сказал простой человек, – и плод поспевает, и цвет остается.

А Л. указала на меня:

– Вот это он!

…Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя.

Читатель

Кадо, как только завидит теперь человека, так бежит навстречу и, поднимая лапу с больным ногтем, жалуется и просит помощи.

В ветеринарной лечебнице доктор перевязал лапу моей собаке, а в дверях зала сидел в коляске инвалид и с улыбкой прекрасными глазами смотрел и, как потом оказалось, догадывался. А когда пришлось сказать доктору, кто я, то инвалид подкатил ко мне и выразил свою любовь как читатель.