Клады Отечественной войны

Так что эта местность относилась именно к этому городу, а не к Смоленску. И самое-то замечательное, — предупреждающе поднял гость указательный палец, — припомни-ка быстренько, откуда был родом поляк Петрашкевич?

— Откуда... родом? — недоумённо переспросил я его, совершенно не понимая, какое это может иметь отношение к нашему поиску. Кажется, он был не из Красного. Откуда-то из провинции...

— Он был писарем Мерлинской волости! — перебил меня собеседник. — А где у нас то самое Мерлино? Да вот же оно, — вновь постучал он пальцем по тому же месту на карте, — стоит всего в километре от этого моста и от этой насыпи. Ты понимаешь теперь, почему Ковалевский отыскал именно его, этого Петрашкевича? Да потому что он, этот писарь, жил как раз вблизи того места, где были зарыты бочонки, и мог, как местный житель, что-то там такое делать вблизи прудовой плотины, не опасаясь разоблачения.

— Гениально, — только и смог произнести я в ответ, — просто потрясающе! Теперь всё кажется более или менее ясным. Нападение Милорадовича на головную часть обозной колонны, кассиры, свернувшие к плотине, в ужасе прячут бочонки вблизи насыпи. Сами они частично гибнут при обстреле, а частично попадают в плен. Живых кассиров утаскивают казаки, а уж затем французы делают прорыв и пробивают себе дорогу. Но они ничего не знают о золоте и скорее торопятся попасть в Красный. Обретя свободу через несколько лет, Ковалевский ради конспирации поселяется в городе, но то и дело появляется вблизи Мерлино. Проверяет, целы ли его бочки, и заодно ищет напарника из местных поляков... просто гениально. Решено, как только земля подсохнет — поеду в Мерлино, пощупаю, что лежит в этой плотине, или, как вы её называете, «гребле».

Читатели, наверное, сейчас подумали, что через какой-то месяц я уже грёб золото лопатой. Ах, если бы всё было так легко и просто, то все старинные клады уже отыскали бы, причём задолго до меня. На самом же деле история о таинственных «Гребешках» ещё только-только начиналась.

Поиски, я имею в виду работу непосредственно на местности, удалось начать только 30 июня. И первым был изучен полигон вблизи Мерлино. От той плотины, что некогда образовывала на Вешесне красивый пруд, к нашему времени не осталось и следа. Пришлось отмерять расстояние для полигона прямо от автомобильного моста, причём брать его с изрядным запасом. После чего было просканировано всё немаленькое пространство от украшенной таринными берёзами дороги до речного берега.

Результат меня не порадовал совершенно. Да, было найдено два увесистых пушечных ядра, но никаких следов золота (равно как и старых ям) обнаружено не было. Пришлось усаживаться в машину и выдвигаться ближе к Красному. Впереди были речки Лосвинка и Мерейка. Но первая речка, с которой я был знаком ранее, вряд ли могла представлять интерес для искателей «гребней». Никаких насыпей на подходе к тому месту, где через неё некогда был перекинут мост, не наблюдалось совершенно. Но делать было нечего, и пришлось битых три часа бродить по речной долине, пытаясь уловить хоть какой-то отзвук металла из-под земли. Тщетно, здесь было абсолютно пусто. К тому же испещрённая мелкими ямками почва показывала мне, что совсем недавно здесь уже работали неизвестные мне поисковики.

 Значит, на дороге Красный — Смоленск оставалась последняя надежда — Мерейка. И действительно. Данная речушка была украшена на диво длинной и достаточно широкой насыпью, протянувшейся не менее чем на 80 метров. Тщательно и неторопливо я прочесал всё доступное мне для работы пространство, но и здесь ничего, кроме двух крышек от канализационных колодцев, отыскать не удалось. Требовалось остановиться и как-то осмыслить полученные отрицательные результаты.

Перетряхнув в памяти все военные эпизоды, связанные с боями вокруг Красного, я припомнил один очень любопытный момент. Вот как в действительности могли происходить события, вылившиеся впоследствии в «Дело о гребешках». Польская дивизия Зайончика 30 октября (н.с.) ночевала в селе Червонном, а 31 октября на рысях двинулась в Красный, до которого было около 30 вёрст. В Красном же находился небольшой польский гарнизон, который охранял город с августа 1812 года. Вслед за ней выдвинулись польская же артиллерия и обозы. Ранним утром 2 ноября повозка кассира Ковалевского (перевозившая не менее 350 кг золота) остановилась на гребле, земляном валу, насыпанном при въезде в Красный (на восточном берегу ручья Мерейка). Проехать далее было невозможно. Узенькая дорожка в город так сильно обледенела и была столь крута, что лошади не могли одолеть подъёма и понуро мотали головами, несмотря на угрожающие возгласы возниц и щёлканье кнутов. Нужно было ждать того момента, когда запрудившие дорогу экипажи продвинутся хоть немного вперёд...