Клады великой Сибири

Не доходя миль тридцати до Симоносеки, Верлов застопорил машину.

Поднявшись на глубину пяти футов, он обозрел море через наблюдательную трубку и, убедившись в том, что море свободно от судов на довольно большой площади, выплыл на поверхность.

Аппарат беспроволочного телеграфа был вынесен на верхнюю площадку, и Бромберг, подготовив аппарат к приему депеш, стал ждать.

Часа три прошло в тщетном ожидании.

Но вот аппарат застучал.

Прислушиваясь к стуку и даже не смотря на ленту, Бромберг узнал условный сигнал Суравина.

– Телеграфируют! – крикнул он Верлову.

– Интересно! – ответил тот, подходя к аппарату.

– Я сейчас дам ему ответ, что мы его слушаем, – сказал Бромберг.

И его пальцы побежали по клавиатуре так легко, словно он был виртуоз.

Вера и Нянь-Си, воспользовавшись тем, что судно не в ходу, тоже подошли к мужчинам.

– Это папа? – спросила Вера.

– Да, он, – ответил инженер, перестав работать пальцами. – Я ему уже ответил, что мы слушаем. Ага, вот он снова стучит! Посмотрим, что он сообщит нам интересного! Однако слушайте: я начну читать по слуху от его имени. Воображайте, что я повторяю лишь то, что говорит он.

И Бромберг, прислушиваясь к быстрому стуку аппарата, стал читать вслух:

«Поздравляю! Последнее ваше дело произвело колоссальный фурор. Все буквально потеряли головы. Завтра собирается экстренный совет адмиралов соединенных морских отрядов. Поговаривают о необходимости минировать все входы в гавани Японии. Также говорят том, что соединенная эскадра уйдет из открытого моря и разобьется по портам, а небольшой отряд с одной подводной лодкой останется во Владивостоке, чтобы защищать вход в бухту Золотого Рога. Береговые крепости Японии, а также и Владивосток объявлены на военном положении, и все батареи приведены в полное боевое положение. Будьте осторожны. Желаю счастья. Пока действую прекрасно, и никто не подозревает даже существования у меня аппарата. Не хочет ли кто-нибудь передать что-нибудь мне?»

– Так, так! – кивал головой время от времени Верлов, слушая чтение Бромберга.

Когда же инженер передал последние слова Суравина, Верлов быстро произнес:

– Я хочу говорить.

Бромберг протелеграфировал.

И вскоре пришел ответ:

– Слушаю.

– Я буду диктовать, а вы телеграфируйте! – сказал Верлов.

– Говорите, – кивнул головой инженер.

«Все здоровы. Спасибо за поздравление. Идем в Симоносеки, потом в Нагасаки, Киото и затем на Мацмай. Телеграфируйте, то есть пробуйте, почаще. Постарайтесь во что бы то ни стало узнать, по каким судам размещены спасенные нами в Охотском море японцы. Если соединенная эскадра уйдет в Японию, немедленно переезжайте в Йокогаму. Там европейцев много, и вы не возбудите подозрений. Аппарат при провозе весь разберите и разложите по карманам, чтобы его не заметили в японской таможне. Приезд в Японию обставьте коммерческим делом. Это будет лучше. При следующем телеграфировании ставьте шкалу на двадцать третье деление. До свидания».

– Я кончил, – произнес Верлов, отходя от аппарата.

Бромберг закрыл ящик, унес его в каюту и возвратился назад.

И все трое, за исключением Нянь-Си, весело стали делиться впечатлениями и вырабатывать план будущих действий.

XXVII

Было раннее утро.

Всю ночь «Владыка» держался на поверхности моря, на прежнем месте, милях в сорока от Симоносеки.

Но едва лишь забрезжил рассвет, как Верлов, стоявший в это время на вахте, поднял всех своих спутников.

Машине был дан полный ход, и «Владыка» стрелой полетел по гладкой поверхности моря.

Но едва лишь на горизонте показался дымок парохода, Верлов спустился вместе с остальными в каюту, и корабль, опустившись на глубину пяти футов, пошел под водой, выставив над поверхностью моря лишь наблюдательную трубку.

Ход был убавлен.

Спустя полтора часа Верлов увидел в наблюдательную трубку зеленые берега Ниппона и Киу-Сиу.

А спустя еще полчаса «Владыка» уже подошел к проливу.

Однако войти в пролив было не так уж легко, как это думал Верлов.

Двигаться под водой приходилось с величайшей осторожностью по двум главным причинам.

Во-первых, ход в пролив в некоторых местах был минирован, и поэтому надо было смотреть не отрываясь в переднее окно, чтобы в случае надобности вовремя предупредить опасность, а во-вторых, по довольно-таки узкой неминированной части залива постоянно туда и сюда сновали торговые и пассажирские суда, заграждавшие путь.

Столкнуться с одним из них значило выдать себя и погубить все предприятие.

Трудность проникнуть внутрь пролива увеличивалась еще тем, что в некоторых местах пролив был не особенно глубок и в случае встречи с коммерческим пароходом «Владыка» не мог бы пройти под последним, не задев либо дна, либо парохода.

Приходилось идти самым тихим ходом, держа верхний конец наблюдательной трубки над водою.

А это было далеко не безопасно, так как трубку могли заметить с парохода или со шлюпки.

Принимая всевозможные предосторожности, «Владыка» вошел в пролив, выбрав минуту, когда движение по проливу стало слабее.