Клан. Человеческий фактор

Дом обычно действовал на Киру умиротворяюще. Но теперь что-то неуловимо изменилось. Все на первый взгляд осталось прежним — и в то же время чего-то не хватало. Изменились не родные, не дом, не реальность — изменилась она сама. Сама того не желая, своими резкими словами мать попала в точку, и помучившись несколько дней, подобно мантикоре, жалящей себя своим же хвостом, Кира нехотя признала, что ее чувства к демонову наследнику драных штанов оказались сильнее, чем она предполагала, и вовсе не ограничиваются рамками Договора. И теперь, даже проводя долгожданные дни покоя и отдыха с семьей, наслаждаясь передышкой, девушка-маг скучала по тому, кто остался в городе, и с кем осталось ее сердце.

Только сейчас у Киры появилось немного времени и возможность осознать ситуацию, в которой она оказалась. Нет, она ни о чем не жалела и с нетерпением ждала новой встречи с Виктором. Помимо того, что от одной мысли о близости с ним тело загоралось желанием и посылало рассудок к демонам, девушке была очень приятна ненавязчивая забота мага, его защита, настолько весомая, что казалась осязаемой, мимолетные прикосновения в кабинете во время занятий или в автомобиле, тепло, проскальзывающее в холодных серебристых глазах при виде нее. Но навязчивые мысли о том, что Высший всего лишь исполняет букву Договора, и ее так не вовремя пробудившиеся чувства нужны ему, как демоновой праматери — повышенная стипендия, ощутимо портили девушке настроение. А невозможность поделиться своими тревогами с близкими вынуждала обычно неунывающую и общительную блондинку все больше помалкивать и уходить в себя. Фил, к сожалению, со своим нечеловеческим восприятием мало чем мог бы ей помочь, скорее бы по-доброму высмеял. И как бы ни привыкла юная ведьма к подколкам фамильяра, как бы ни была сама остра на язык, высмеивание чувств, робко, словно подснежники, впервые распустившихся в ее душе, было бы больно. А если их растопчет сам маг, в своей обычной холодно-язвительной манере — будет больно вдвойне. И поделом.

Порой Кира задумывалась, а каково это было бы, если бы иерарх ее любил? Наверное, восхитительно. И тут же себя обрывала, пытаясь донести до глупого сердечка мысль, что это бред болотного василиска, внесезонное обострение психического расстройства, критичный узел на активной линии реальности и до такой дурости, как влюбиться в Ивашина, не додумалась бы даже ветреная Машка. Кира пыталась доказать сама себе, приводя разумные доводы, что договор — венец отношений между магами, что о таких условиях, как предложил Виктор, такая бестолочь, как она, и мечтать не смела, что должна быть счастлива и благодарна за нежное, бережное отношение, проявлять которое по Договору иерарх был совершенно не обязан, будь она хоть трижды девственницей… Но бестолковое сердце не слышало разумных доводов, договора ему не хватало — хотелось взаимности. Глупое, нереальное, смешное желание, за которое Кире хотелось от души навешать себе подзатыльников. Самой, раз мать с воспитательными мерами инициативы не проявляет.

Еще сильнее усугубляло душевное состояние Киры отсутствие спортзала, который, как известно, выбивает дурь из башки. Поэтому долгим прогулкам и подвижным играм с сестрой на свежем воздухе девушка была рада не меньше, чем повышенной стипендии. Понимая, что ее мысли и чувства для мага прозрачнее вот этих демоновых сосулек, она опасалась встречи с ним и одновременно жаждала ее. В конце концов, решив, что первым делом при встрече с Высшим любой ценой выклянчит давно обещанные ударные тренировки по контролю мыслей и эмоций, а также по боевым искусствам — нечего жевать сопли, нужно учиться, пока дается шанс — девушка пришла с самой собой к шаткому компромиссу и немного успокоилась. Сверхнагрузки всегда помогали, не подведут и в этот раз. Фил только молча качал головой, ловя задумчивый и немного грустный взгляд молодой хозяйки.

Здесь же, на заснеженном берегу скованной льдом реки, когда в лицо бьет понизовый ветер, щеки горят от мороза, над рекой ловит ветер Фил, периодически ныряя в низкие жемчужные облака, а снегом запорошены штаны, пуховик и даже шапка, грустить просто невозможно. В памяти девушки лишь встала картина той волшебной ночи, когда вместе с Виктором они лепили снеговика и превращали его в танцующего голема, разбивая тишину ночного города счастливым смехом. И сейчас, пытаясь согреть дыханием замерзшие, несмотря на варежки, руки, она невольно вспомнила, как совсем недавно то же самое делал маг — уверенно, заботливо, интимно, отчего волны тепла прокатывались по всему телу.

Кира улыбнулась своим мыслям и переключила внимание на Нику, уже так извозившуюся в снегу, что больше напоминала того самого голема, чем нормального ребенка, за что им обеим точно влетит от матери. Пожалуй, перед возвращением домой стоит подсушить сестренку магией. Да и себя заодно.