Клан Дятлов 9

Я поднялся по перекрученной, почти развалившейся лестнице на верхнюю палубу и замер от окружающего меня вида. Первым делом меня привлек вниманием сам галеон: кормовая его часть стояла относительно ровно, зажатая меж двух скал, передняя — довольно сильно наклонилась вниз. Палуба на изгибах топорщилась торосами лопнувших досок. Основной калибр, практически вырванный из своих креплений, лежал боком на полу. Треть катапульт вообще исчезла. Одна из мачт, треснув у самого основания улетела за борт, откуда сейчас и торчала, держась лишь за многочисленный такелаж. А команда… команда ни фига не минимизировала последствия нанесенного урона, а с открытыми ртами столпилась вдоль бортов, завороженно глядя на окружающий пейзаж. Я не стал рычать на них и сам подошел к борту, с открытым ртом застыв там и наблюдая за происходящим. А посмотреть здесь было на что: во-первых, то, что я себе нафантазировал во время недавних приключений было не до конца правдой. Страшный удар воды по острову не превратил его в голую скалу. Да, довольно много растительности смыло потоками, которые до сих пор ревели, несясь с возвышающейся в центре острова горы к океану. Но многое, что не находилось в непосредственной близости от первоначального прорыва защитного купола, уцелело, не подвергшись критическому разрушению от недолговременного пребывания под водой. Правда, судя по количеству логов, население, как человеческое, так и животное, перенесло экстремальное купание гораздо хуже, но тут пришла очередь во-вторых… Во- вторых, поразило меня и всю команду не то, что наш корабль вдруг оказался на суше, а происходящие на ней метаморфозы. Не знаю, было ли этому виной напоённость данного места магией или игра просто исправляла последствия неправильного поднятия острова со дна морского, но окружающее нас пространство очень быстро преображалось. Неожиданное выныривание со дна морского принесло на сушу десятки, если не сотни тысяч морских обитателей и сейчас они экстренно преобразовывались, будто спеша за полчаса пройти эволюцию, на которую в нормальных условиях потребовалась бы пара сотен миллионов лет. Больше всего на земле оказалось медуз, до этого закрывающие остров непроницаемым куполом. Те, что попали на обнаженные участки земли начали экстренно преобразовывать стрекала, превращая их в корни, впиваясь ими в остатки почвы или круша и раздирая ими скалы. Желеобразные тела приподнимались над землей, становились плотнее, снаружи покрываясь чем-то наподобие коры. Они удлинялись, вознося зонтики тела к небесам, где они начали делиться на доли, преобразующиеся в гибкие, свисающие до земли ветви. Ветви начали обрастать листвой, бросающей тени на других медуз, что пошли в своем развитии по иному пути. Те поднимались на утолщавшиеся щупальца, отращивая на них когти и преобразуя пищеварительные полости в полноценные усаженные острыми зубками пасти, и шустро карабкались вверх по деревьям, прячась в их густых кронах. Трепыхающаяся на подсыхающих камнях рыбы, отрастив передние плавники, резво взмахивали ими, взлетая в воздух и сбившись в небольшие стайки, резво гонялись за мелкими крабами, что, отрастив себе крылышки, натужно гудя, будто шмели-бомбовозы, вились над желеобразными, еще не до конца сформировавшимися цветами. Недоразвитые насекомые исчезали в широченных пастях рыб, а тех в свою очередь ловили животные, что, запрятавшись в кронах деревьев, метали в них обросшие присосками щупальца. Морские звезды, выпустив наружу свои пищеварительные органы, поднимались на них все выше и выше, на глазах превращаясь в экзотические пальмы. Крабы помельче метали паутину и шустро поднимались по ней на деревья, спасаясь от крабов покрупнее, которые отрастив себе скорпионьи хвосты, начали охотиться на все, что шевелится. Я взял за руку, прильнувшую ко мне Яру, и завороженно уставился на попавших в ловушку китов. Сначала они просто бессильно трепыхались в мелких лужах, но по мере того, как у них отрастали лапы переворачивались на животы, вставая на неокрепшие конечности и жалобно замычав, начали помогать подниматься на ноги своим перевернувшимся сородичам. Но после того, как у самого жирного из них вдруг выросло вымя, я не выдержал и, закинув пискнувшую Яру на плечо, потопал к нашей каюте.

— Пусть только кто-нибудь попробует постучаться ко мне в дверь до завтрашнего полудня, — громко проговорил я ни к кому конкретно не обращаясь, — отрублю, все, что не так торчит!

Глава 17