Клан «Дятлы» на путях Хаоса

Не успел Пофиг это сказать, как окружающее пространство сжала судорога, пол немного накренился и мы заскользили вниз. Великолепно, лично мне нравится такой вид транспортировки. Таким образом, я могу путешествовать хоть вечность, ну или, по крайней мере, пару дней точно. Пока не высплюсь. Тишина, приглушенный свет, неспешная езда, что еще нужно для хорошего отдыха. Глаза мои стали закрываться, улыбка растянула губы, я протянул открытую ладонь и поймал на нее опускающийся мыльный пузырь. Он легонько коснулся моей ладони и испарился в легкой вспышке перламутрового огня, испарился вместе с моей ладонью. Оставшиеся без поддержки пальцы упали мне на грудь.

Не успел я проораться, а Пофиг высказать мне все, что обо мне думает, как пяток пузырей разбилось о его грудь. Квестовая единорожья броня выдержала, чего нельзя сказать о хлипкой шкуре темного эльфа. Одно хорошо, кровь не лилась, раны сразу покрывались черной коркой ожога.

Я выхватил из инвентаря зонт. Ну как зонт? Кусок шкуры грубо примотанной к перекладине из палок, который спасал нас в пустыне от палящего солнца. Помог он тогда, помог и сейчас. Ненадолго, но помог. Через пять секунд он стал похож на экзотический дуршлаг, а через десять просто развалился у меня в руках. Но за это время, задыхающийся от боли маг, хотя бы успел найти в инвентаре щит, за который тут же мы попытались забиться все впятером. Но не тут то было. Щит отлично держал напор, превращающихся в раскаленную плазму, мыльных пузырей, но те, повинуясь завихрениям воздуха, обтекали его, так и норовя ударить нас в спину. Пофиг довольно успешно сбивал их огненной струей, но тут пол накренился еще больше и наша скорость значительно увеличилась. Пещеру огласили радостные, восторженные вопли типа: "ААААА! МА-МОООО-ЧКА ПО-МО-ГИ! МЫ ВСЕ УМРЕМ!" Дятлы орали, что-то похожее на своем дятлячьем наречии, но это нам не помогло. Некоторое время помогали огненные стены, поставленные прямо впереди нас, они брали на себя удар калечащих шаров, но пару раз Пофиг не успевал их убрать с нашего пути, и скажу вам ехать сквозь огонь тоже не сладко. На мне сгорело все, что не сгорело до этого, а что не сгорело, тлело, пуская в воздух клубы серого дыма. Запас эликсиров жизни таял на глазах. Надо было срочно что-то делать.

– Садись на меня и хватайся крепче, а на себя кастуй каменную кожу! Постоянно!

– Чего?

Очередной мыльный пузырь, мимолетно коснувшись моего плеча, вырвал из него такой дорогой моему сердцу кусочек, и я передумал что-либо объяснять. Обхватил мага культями и взвалил себе на пузо, а затем обратился в жука скоробея. Гладкий панцирь легко заскользил по полу, скорость увеличилась многократно.

– Да хватит уже визжать! Ты что жука перевернутого никогда не видел? Кастуй заклинание лучше!

Конечно, из моей глотки вместо слов вырвался лишь пронзительный скрип, вой и скрежетание, но он хотя бы перестал вопить. Покрепче ухватился за мой панцирь и прочел заклинание. Окаменел он практически сразу и очень вовремя, мы ворвались в целое облако мыльных пузырей и я, зачем-то выдвинувший из-под брони на стебельках свои глазки, моментально ослеп. Из ощущений осталось только давление на меня временно окаменевшей тушки и боль в сломанной ножке.

– Ты мне ногу сломал, – обижено прогундел я.

– Какую ногу?

Голос Пофига был необыкновенно тих и безжизненен.

– Шестую заднюю, в семнадцатом ряду. Я тебя понимаешь, на своем горбу вывез, а ты мне ногу сломал.

– Ничего, у тебя в том обличие еще триста девяносто девять целых ножек осталось. Да и в этом обличие руки восстановились.

Действительно. Раньше я не заострял на этом внимания, но обращение в животное и обратно, восстанавливало покалеченные части тела. Очень приятный побочный эффект.

А вот маг так и остался без ноги. Весь обгоревший, будто вытащенный из доменной печи.

– Я не могу больше идти.

– Я тоже.

– Но мы идем?

– Конечно.

Я отодвинул от себя ветки пролетающего мимо серого дерева. Листья на его корнях недовольно зазвенели, кора запульсировала, ветви, как щупальца гиганского осьминога изогнулись, и дерево рывком уплыло в сторону, напоследок забросав нас потоком дурнопахнущих серых цветов.