Клан «Дятлы» выходит в большой мир

Спокойно, до тех пор, пока на них не нападали хищники. Я в первый раз видел стаю, похожих на саблезубых тигров, тварей численностью под полторы сотни особей. Они плотным строем бежали вдоль берега, пока не заметили группу беззащитного молодняка. Толпа саблезубов с раздирающим душу рыком вгрызлась в беззащитное стадо. Ну, или мне показалось, что беззащитное: глотки травоядных, похожих на худых носорогов, взревели. Небольшие, видимо декоративные крылья, взметнулись вверх и десятитысячное стадо рвануло на обидчиков. Не ожидавшие такого отпора хищники, даже не успели среагировать, как треть из них полегла под копытами травоядных. В считанные секунды хищников оттерли к воде. Несколько неудачников, попавших на рог, взлетели в воздух, подкинутые мощными зверями и приземлились уже в гуще возбуждённого стада, быстро превращаясь в фарш. Остальным, однако, повезло не больше. Вода у берега вскипела, десятки аллигаторов, теснясь и пробираясь по спинам друг друга, делала короткие рывки на сушу, выхватывая завывающих саблезубов из стаи и затаскивая в воду. Там моментально начиналась бойня. Огромные тела аллигаторов закрутились в кровавой пене, вырывая куски мяса из своих жертв. Прошла минута и от полутора сотенной стаи осталось три особи, которые поджав хвост, убежали вдоль берега прочь от места избиения.

Тем временем к стаду крылатых носорогов подкралась новая беда. Она явилась им в виде десятка колоссальных размеров птиц. Сначала я принял их за жирафов, но когда они подобрались поближе, стали видны всё детали. Высоченные, под пять метров роста, на двух колоннообразных ногах: вот это наггетсы! Такие бы нам на вертел! На небольшой голове располагался широкий массивный клюв. Быстро сократив расстояние до стада, птицы набросились на задние ряды травоядных. Один удар массивного клюва, и мёртвое животное валится на землю. Ещё удар – ещё труп. В этот раз стадо не приняло бой. Вожаки протрубили отступление, и носороги снялись с места, устремляясь вглубь равнины. Хотя пользы от этого было мало, насколько хватало взгляда, на всей равнине происходило то же самое: рык, вой, блеяние и мычание сплелись в сплошную какофонию. К ним добавлялся и клёкот различных птиц, стаи которых закрывали собой всё небо. От этого вида, наши, казалось бы, неустрашимые дятлы, забились под скамеечку и на предложение выйти поохотится, только поплотнее забивались в тень, претворяясь слепо-глухо-немыми. Впрочем, когда одна из гигантских птиц оторвалась от своего кровавого пиршества и глянула на нас своими, ничего не выражающими глазами, то мы всё тут же решили, что рыба на обед это самое оно.

– Природа как будто взбесилась, – Майор показал на воду.

Та буквально кипела от выпрыгивающей из неё рыбы. Окуни гоняли мальков, те целыми стайками выпрыгивали из воды, сверкая на солнце, словно капельки расплавленного серебра. Окуней, в свою очередь гоняли щуки и судаки. На тех, из речных глубин, в ответ охотились и вовсе непонятные водяные монстры, создавая на поверхности воды буруны и водовороты. В общем, количество жизни на квадратный метр просто зашкаливало.

– Я вот думаю, если так и дальше будет, мы до белого берега не доберёмся. В Гороховке нам надо будет оставить Драккар, а оставшиеся двадцать километров на лошадях, по такому безумию нам ни в жизнь не пройти.

– Трактирщик наш, по молодости, в Гороховке десять лет прожил. Говорит, там в округе, до самых гор, никого крупнее зайцев не водится. Им даже за нормальной дичью приходилось вниз по реке сплавляться. Так что это не проблема, а вот что здесь твориться мне не понятно.

Мы часа два летели вдоль равнины, и на всем её протяжении была одна и та же картина. Бесчисленные стада разнокопытных, подвергалась атакам невероятных по своим размерам стай хищников. Сверху на них набрасывались птицы или летающие ящеры, размером с небольшой аэроплан. Из густой травы в смертельном броске взметались толстенные тела змей, душа свою добычу и ломая ей кости. Пару раз на Драккар сверху пикировали твари похожие на больших птеродактилей, но оба раза наверху что-то полыхало, и те с жалобными воплями улетали прочь. Калян, выглянувший в этот момент наружу, завопил.

– Головы! Головы гидры огнём палят! Как птеродактиль этот бешеный на нас пикировать стал, они обе задрожали, а потом как пламенем фуганут! Искры во всё стороны, у этого ящера-переростка, весь хвост опалило. Шаман этот, Нахам, хоть и сволочь последняя оказался, но для себя любимого расстарался, вон какую противоавиационную систему смонстрячил, любо дорого посмотреть.