Как правило, изложение адвайты начинается с того, что ученику предлагается исследовать, с чем он себя ассоциирует, но де-факто не является. Вопрос формулируется не так, как у Раманы, но с точностью до наоборот: «что НЕ есть я?» (впрочем, формально утверждается всегда противоположное). Этот подход, основанный на двойственной предпосылке о том, что «я» и «не я» реально противопоставлены друг другу, полностью соответствует обычному способу функционирования человеческого ума. В итоге первый акт самоисследования обнаруживает естественные плоды двойственного мышления: любой феномен, который присутствует и осознается, со стопроцентной гарантией не является мной, воспринимающим…
Пять часов спустя…
… и здесь происходит серьёзный подвох. Сделавшись предметом исследования, «я» неизбежно (согласно всё той же логике двойственного ума) выносится в разряд объектов, феноменов. Мысль о себе, образ себя в (со)знании или чувство себя, самоощущение присутствуют и осознаются, вследствие чего делается закономерный вывод о том, что они очевидно не являются «мной» … – но чем же тогда?
С этого момента в методологию вводится понятие «иллюзорности». Адепту объясняется, что его самоидентификации ложны, иллюзорны, не соответствуют действительности. Каковой же является в данном случае «действительность», не сообщается, поскольку ответ уже не может лежать в области опыта…
– Господи, пожалуйста, остановись! Я больше не могу это слушать!
Шесть часов спустя…
…адепту ничего не остаётся, как принимать эти описания на веру, что он более-менее охотно или вынужденно делает, – ведь его тело, личность и само я уже объявлены «нереальными». Возникает типично религиозное описание мира, в котором истина принципиально недоступна в опыте. В качестве утешения адепту сообщается примерно следующее: «Ты не можешь этого увидеть, ты можешь этим только быть». Как будто такое положение дел что-то меняет или как минимум уменьшает страдание.
Второй подход уделяет меньшее значение, построению религиозного описания, заостряя вместо этого повышенное внимание на психологическом плане. Здесь многократно и суггестивно подчёркивается, что всё имеющее личностный аспект, – нереально, лживо, является плодом глубочайшего заблуждения и единственной причиной страданий…
– Я все, все, всё уже понял, я больше никогда так не буду делать!
– Конечно, не будешь, у меня ещё с десяток таких лекций в памяти завалялась, а сейчас продолжим…
– ААААААААААА!
Семь часов спустя…
– Хр-р-р-р-р-р…
– ХРРР-р-р-р…
Восемь часов спустя…
…Теперь у искателя остаётся несколько вариантов. Или сесть (в частности, у ног гуру) в ожидании «Милости», или продолжать изнуряющую борьбу с самим собой в надежде выкорчевать «ложь» до конца (хотя где «конец», никому неизвестно), или – видимо, самое экологичное решение в данной ситуации – объявить себя Брахманом или чем-то вроде и нести преподанную методологию в массы. По принципу «объясняя Дхарму другим, поймёшь её сам». Рассмотрим в виде исключения и самый худший вариант: ученики, не находящие выхода из тупика, являются отличным материалом для манипулирования, для влияний любого рода, поскольку остро нуждаются в решении (искусственно созданной) проблемы…
– Это волюнтаризм! Я буду жаловаться в Гаагский суд!
По телу пробежала живительная волна, ноги и руки вновь обрели чувствительность.
– Это что за?..
– Ничего не понимаю, какой такой Гидр?
Внизу под нами появился Абрам Моисеевич и стал искать нас взглядом.
– Мы здесь, наверху.
– Вам послание от Майора: "Щаз будем, повисите ещё немножко, никуда не уходите".
– Ещё один кусок шутника, передайте ему, что мы очень постараемся никуда не уходить и дождёмся его здесь.
– Вам послание от Пахана: " Мы очень постараемся никуда не уходить и дождёмся его здесь".
– Да не Пофигу, Майору передай, позорище средств сообщения.
Абрам Моисеевич на минуту пропал, затем появился вновь.
– Вам сообщение от Майора: " Почему это я позорище и, причём тут средства сообщения?"
– РРРРРРРР, я окружён дебилами, я просил передать ему моё первое сообщение, а не второе!
– Пахан, передаёт вам: " Первое сообщение, а не второе!"
– Да ты издеваешься? Почему ты Пофигу-то послания передаёшь?
– Потому что, ты не называешь адресата, вот он ближайшему соклану твои сообщения и шлёт.
Глубокий выдох.
– Абрам Моисеевич, передайте Майору: " Мы очень постараемся никуда не уходить и дождёмся его здесь".
– Дождёшься, конечно, куда ж ты денешься, с подводной лодки, – донёсся снизу голос Майора, и я стал потихоньку спускаться вниз.
– Майор, вам послание от Пахана: " Мы очень постараемся никуда не уходить и дождёмся его здесь".