Единорог боднул меня ещё раз, рог проскрежетал по нагруднику и я отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Под ноги попался второй бочонок из-под слизи, и я моментально нацепил его на левую руку, заглянул в инвентарь – ну хоть что-нибудь подходящее? Есть! В правой руке у меня появилось боло, которым два миллиона лет назад меня хотел спеленать один шустрый гоблин. Бросок, и передние ноги Единорога спелёнаты крепкими кожаными ремнями. Да! Стреножил-таки коника. Теперь он совсем потерял мобильность.
Так, один глаз на Единорога, второй в инвентарь (не простое это дело, так можно косоглазым на всю жизнь остаться), мне нужно ещё хоть что-то! Вот! Пара кирок, взял себе, чтобы призванному гоблину-рудокопу на работу выдавать, ну ничего, они и мне послужат. Выхватив одну из них, и со всей дури засадил её, бредущему на меня Единорогу, в шею. Не знаю, какой я урон ему нанёс, но кирка застряла в шее намертво.
– Это не Единорог, это бычок – смоляной бочек, какой-то! Чем не ударишь, всё липнет, зараза! С этим надо, что-то делать!
Я выхватил из сумки шипастый кастет, с которым когда-то охотился на первых гоботов, и бросился на врага. Удар рогом, и тот застревает в бочке. Левой рукой я хватаю его за липкую шею, а правой наношу удары кастетом, целясь в глаз. Один из ударов прошёл, и меня обрызгало дурно пахнущей жидкостью. Мощный ответный удар, и я отлетаю на пяток метров назад, чуть не улетев с постамента. Пытаюсь встать, но у меня не получается. Вся пещера ходит ходуном, войдя в резонанс с громовыми раскатами Драконьего рога. Сталактиты сыплются с потолка как дождь. Это мой шанс! Я на коленях ползу к еле бредущему ко мне Единорогу. В последний момент мне удаётся вскочить на ноги и толкнуть его в нужную сторону, заваливая на пол. Забравшись на него сверху, я продолжал бить его кастетом, на котором остался уже только один шип. Когда сломался и он, пришлось вытащить свою боевую лопату, и вызвать ледяного гобота прямо рядом с собой. Волна жуткого холода накрыла нас, образуя скульптуру, до боли напоминающую Георгия Победоносца, убивающего змия.
Тёплая волна прошлась по моему телу, размораживая заледеневшие конечности, и тут же последовал сокрушительный удар, расплющивая меня в лепёшку.
Я лежал на прохладном камне возрождения в одних труселях, цвета заката, думая о том, что чёртов сталактит все-таки свалился мне на голову. Где он был раньше, когда надо было добить Единорога? Или не мог бы он свалиться на пять минут позже, когда я уже отойду с того места. Тогда бы наш единственный нагрудник не превратился бы в груду рваного железа, и шапка ушанка осталось бы целой, ведь она так шла к Калянскому лицу. Но с другой стороны, теперь Норды нас на руках носить будут. И оденут и обуют, а нагрудники Добрыня новые выкует. А вообще странно, такое дело провернули, а в душе кроме опустошения ничего нет. Устал, наверное. Отосплюсь, там и повеселимся. Я поднялся и поплёлся к входу в пещеру, но тут же наткнулся на, стоящих рядом, Пофига и Каляна.
– Получилось! – радостно заорали они. Мы хотели было обняться, но потом до нас дошло, что мы всё трое стоим в одних труселях, и передумали.
– Кхем, кхем, а чего мы здесь стоим? Может нашим надо помочь спуститься?
– Неа, мы Абрам Моисеича к ним послали. Он передал, что, как только рогатый откинул свои копыта, зверье перестало обращать на них внимание и ломанулось к выходу. Они уже спустились и продвигаются к нам.
– А вы сами-то как здесь оказались?
– Да троглодиты эти, стащили-таки нас со столба. А у меня магия быстро закончилась, защищаться нечем, вот и порвали нас на куски, от одежды ничего не осталось.