Клан Дракона: Пророчество

— Это вы проиграли, — разъярённо сказала Меридия, — я ещё ничего не проиграла! Дитрих нужен мне! И я не собираюсь уступать его этой добродушной гадине! Папа, ну сделай хоть что-нибудь! Не может быть, чтобы у нас совсем ничего не было!

— Нужен повод, — тихо сказал Мизраел, — хоть какой угодно, но повод, чтобы прилететь на Сиреневый остров.

— Такой есть, — сказал только что вошедший Киртулик, — один из моих людей прислал сообщение, что в библиотеке Триниагоса к нему применили рукоприкладство и, судя по всему, покалечили. Он просит полномочий решить вопрос и получить компенсацию на своём уровне. Но если ты прикажешь…

— Прикажу, — Мизраел обречённо встал, — это наш последний шанс. Ариадна, принеси бумаги, который подписал король Арнольд Четвёртый.

— Мико, — с намёком сказала Карнелла, уронив веер на стол от удивления и возмущения, — ты же понимаешь, что если надавишь на Дитриха таким, то навсегда потеряешь его душу?

— А я не буду показывать их Дитриху, — парировал Мизраел, — я их покажу Уталаку на тот случай, если он станет упрямиться. А посоветует мне ещё раз освободить посольство драконов — сверну ему шею.

— Отлично, — сказала Меридия, — кто летит с нами?

Ариадна и трое братьев подняли руки.

— Я его сюда принесла — мне и ответ держать за то, что он улизнул отсюда, — сказала старшая сестра.

— Я напал на него в первый день и напугал, — сказал Кардел, — часть вины в том, что всё случилось именно так, лежит и на мне.

— Он мне ещё не одну дуэль должен, — ухмыльнувшись, сказал Хольдвиг, — нечего ему там сидеть. Тут ничуть не хуже.

Вонгитор ничего говорить не стал. Просто молча кивнул.

— Святой белый дракон, — устало махнула рукой Карнелла, — делайте, что хотите. Снявши голову, по волосам не плачут. Я вас только об одном прошу: будьте благоразумны…

* * *

Уталак со своей супругой сидел возле камина и откровенно наслаждался сложившейся ситуацией. Всё шло, как нельзя лучше. Принц наконец-то здесь, и теперь его сердце было спокойно. Наконец-то он перестал слышать отголоски его боли. Боли, которую принцу, а вместе с ним и Уталаку причиняла беспощадно выжигаемая Сирень. Но ничего… теперь он здесь, и он будет в безопасности.

Конечно, всё равно остаются шансы, что он полюбил дочь Мизраела сам, без внешнего давления, но верилось в это с трудом. Вернее, не верилось вообще. Но теперь Мизраел больше не будет на него давить, а Уталак сделал для принца то, что ему было так нужно: он доставил его в безопасное место и оставил его в покое. А если эта девчонка всё же рискнёт сюда прийти… Он, конечно, не станет чинить ей препятствий, ведь он дал принцу в том своё слово. Но рядом с ним будет Олесия, а она у него умница. Она не простит Меридии ни единой ошибки. А когда Меридия начнёт разговаривать с ним не как с тем, кто отдан им без права выбирать, а как с равным… она обречена ошибаться…

* * *

— Мастер Микаэро, вы шутите? — поражённо спросил я, находясь с драконьим наставником Сиреневого острова на очередной тренировке, — да иллюзионисты такого просто не могут! Это невозможно!

— Дитрих, Дитрих, — улыбнувшись, покачал головой Микаэро, — как же тебе ещё многому нужно научиться. Когда-нибудь ты поймёшь, что твои возможности ограничиваются лишь твоим воображением. И, приложив должное количество усилий, ты сможешь сотворить всё, что угодно. Ещё раз. Да, это атакующее заклинание Драконья Лапа. Считается, что лишь иллюзионисты высочайшей категории, обвешанные россыпью амулетов, могут такое сотворить. Да, спорить не буду: ханжи, не считающие нужным платить за силу и вообще нести какую-либо ответственность за её использование, могут воспроизвести эти чары лишь один раз, после чего должны долго восстанавливать силы. Но ты ведь уже знаешь, что магия имеет куда более тонкие, глубокие — и вполне перекликающиеся с эмоциями корни. Ты можешь это сделать, принц. Тебе надо только в это поверить. Ну и, разумеется, знать, к какому Цвету для этого лучше обратиться. Итак, начали. Порази мишени, — в этот момент в тридцати шагах от меня возникло пять соломенных чучел, — не сходя с места.

Решившись, я поднял руку. В самом деле, почему бы и нет? Чего мне бояться? Обидно будет не то, что у меня не получится. Обидно будет, если я даже не попытаюсь ничего сделать. Я закрыл глаза… и призвал Пурпур. В самом деле, если Лапа мне нужна для того, чтобы атаковать, то лучше Пурпура мне никто не поможет. Вытянув руку, я представил, как она удлиняется больше… ещё больше… вот рука покрывается красной чешуёй, на ней вырастают когти… взмах… и в следующую секунду три чучела из пяти оказались разорваны в клочья. Настолько быстрый результат так напугал меня, что я тут же приказал Лапе пропасть. И меня обиженно ужалил напоследок Пурпур, только разогревшийся и готовый крушить ещё и ещё.

— Не забывай, — наставительно сказал Микаэро, подходя и помогая подняться тяжело дышащему мне, — Пурпур — это, прежде всего, сила в чистом виде. И слабости и страха он не терпит. Так что, призывая его, знай: он всегда жаждет достигнуть конечного результата и полумер не приемлет. Будь с ним аккуратнее…