Клан душегубов

– Подозреваемый получил ранения в оба плеча, предплечья, бедра и обе голени.

– Садист! – не унимался майор.

– Иными словами, – серьезный настрой Суворовцева сбить было невозможно, – ни один из жизненно важных органов не пострадал. Уже завтра вечером, после незначительной медицинской помощи, наш подозреваемый будет в состоянии давать первые показания.

– А, так вон оно как! Почему же мне никто раньше об этом не сказал! – съязвил напоследок Вершинин.

Вдруг у стенда Опера раздался возбужденный гул. Оба майора протиснулись сквозь толпу сотрудников, сбившуюся около только что подъехавшей мишени. На минуту воцарилась гробовая тишина. Только одна пуля была выпущена точно в середину лба силуэта, все остальные кучно изрешетили ему пах.

– Скажи, майор, у тебя что, был личный мотив? – нарушил тишину кто-то из сотрудников.

Поржав немного, все начали медленно разбредаться.

Вершинин вернул Оперу пистолет и добавил:

– Прицел нормальный. А ты – мешок.

В тир вошел знакомый капитан из экспертного отдела и, заметив Суворовцева и Вершинина, направился к ним.

– Здорово! А че все ржали? Я пропустил что-нибудь интересное?

– Вон, посмотри, как Опер мишень измочалил.

– Ни фига себе! Это Опер? За что он его так?

– Зверь, ничего человеческого! – сказал Вершинин, незаметно подмигнув Оперу.

Капитан опасливо посмотрел на Опера и сменил тему:

– Кстати, я осмотрел труп Клерка.

– И что? Убийство?

– Передозировка. Возможно, была инсценирована.

– А соседа опросили? – спросил Суворовцев.

– Соседей, – уточнил капитан. – Оба трупы.

– Что, и старик?.. – не поверил Суворовцев.

– Почему старик? Молодая пара. Жена хорошенькая такая, симпатичная. Была. И что характерно, у них была и собака. Преступник ее не убил, только лапы и морду скотчем связал. Пожалел, наверное. Вот такие дела. Слышь, Опер, дай-ка мне твой ствол. Здорово пристрелян!

Капитан взял у Опера пистолет и пошел к стенду. Суворовцев и Вершинин стояли молча, красноречиво уставившись друг на друга. Говорить не хотелось. Теперь они оба знали убийцу в лицо, и он их тоже. Еще они знали, что вчера вечером они оба были на волосок от смерти. Или от жизни. Но это уже кому как больше нравится.

* * *

Настенька to Охотник

Зачем я тебе пишу? Да, ты прав. Я пишу тебе слишком много и слишком часто, наверное. Как будто мне больше делать нечего. Просто не знаю. Мне показалось, что мы давно знакомы. Хотя я тебя не знаю, и никогда не узнаю. Сразу предупреждаю, что я не сторонник превращать виртуальный роман в реальный. Ой, почему я сказала слово – роман? Как-то вырвалось. Но не стала стирать, хотя смотрела на кнопку delete с полминуты. Нет, не буду стирать. Вырвалось и вырвалось, так честнее. В конце концов, мы взрослые виртуальные люди противоположного виртуального пола. Да, у нас может быть роман. Или просто короткая повесть.

Мне показалось, что тебе я смогу сказать больше, чем принято. И могу редко искать пальцем delete.

Пока так. Дальнейшие свои планы сообщу. А ты молодец, Охотник. Бьешь издали. И сразу в цель.

А планы на жизнь? У меня они часто менялись.

Сейчас я стала думать, что есть кто-то, кто мой план на жизнь составит лучше меня. Я в него верю.

А знаешь, пиши мне еще, Охотник. Я хотела бы, чтобы это продолжалось. Не обольщайся, это только предложение продолжать переписку. Ничего личного. Ни сейчас, никогда.

Настенька, да с тобой можно было бы иметь дело, если бы работала у нас. Слов немного, но все – без «как бы», я таких людей люблю. Не могу сказать, что знал много таких людей. А таких женщин – и того меньше. Занесены в Красную книгу. Видимо, ушли в горы, как туры.

И с последним согласен. Если и есть смысл в виртуальном романе, так только в том, что у него не будет продолжения в быту.

Хорошо, я еще напишу тебе. Я тоже хочу, чтобы это продолжалось. Вот не было печали...

* * *