Клан Ельциных

После того злоключения и сам Борис Ельцин, и вся его семья жили в Свердловске одной мыслью: в Москву! в столицу!

Посмотрим, что из этого получилось.

Глава третья УРАЛЬСКИЕ ТАЙНЫ

Тайны друзьям поверять нельзя

Ибо у друзей тоже есть друзья,

Старательно тайны свои береги.

Сболтнешь — и тебя одолеют враги

Саади (арабский поэт XIII века)

Тайна, которую Елена скрывала от дочери Кати

Возможно, об этой тщательно скрываемой в семье Ельциных истории никому не было бы известно и поныне, но журналист и депутат Госдумы РФ Александр Хинштейн в своей книге «Ельцин. История болезни» приводит фразу, которая полностью меняет смысл «официальной» биографии Ельциных. Это всего одна фраза, без дат и прочих подробностей, но какая фраза! Цитирую: «Старшая дочь Ельциных, Елена, выскочила замуж сразу же после школы за своего одноклассника А. Фефелова, от которого вскорости и родила Ельцину первую внучку — Катю». Вот и вся информация. Но сколько стоит за ней! Имя Фефелова стерто из истории ельцинского семейства. Нигде в прессе вы не прочитаете, что первая внучка в семье Ельциных, Катерина, оказывается, не имеет никакого отношения к своему официальному отцу — главе «Аэрофлота» Валерию Окулову. Во всех официальных выступлениях Валерия Окулова будет говориться о том, что у него подрастают две дочери, Катя и Маша, «как у президента страны В.В. Путина», а также сын Иван.

Имя Фефелова изъято из официальных документов. Но не изъято из истории. Да и генетику не изменишь… Факты — упрямая вещь. И тут с дотошностью археолога, реконструирующего по скудным обломкам реальный облик «героев времени», приходится приступать к журналистскому расследованию.

НАША ВЕРСИЯ

Первые осенние холода наступают на Урале быстро. Даже если это всего лишь конец сентября, уже во всем чувствуется дыхание зимы. Земля в лесах уже покрыта желто-багряными и бурыми влажными листьями, в прохладном воздухе разлиты грусть и уныние. Земля как бы замирает, готовясь к зиме. По утрам на пожухлой траве лежит белыми прозрачными кристаллами иней. Издали он кажется пушистой шубой, а на ощупь — скользок и холоден. Спустя считаные часы колючая обманчивая «шуба» инея тает, попав под пристальные лучи северного солнца — все более слабого, далекого и беспомощного.

Подножие Уральских гор приобретает буровато-желтый оттенок. Подъехав на машине к горам поближе, становится очевидно, что этот цвет придает высокая и жесткая трава с крупными бурыми метелками высохших семян. В народе ее называют «конский щавель», хотя известно — не любят лошади этой жесткой, упрямо торчащей из земли травы и хватают ее зубами лишь в случае крайней необходимости.

Уральские горы особенно красивы весной, когда на их склонах расцветает кораллово-сиреневыми цветами багульник. Тогда горы приобретают необычный, аметистовый оттенок. Осенью же на пустынных горных склонах разлита грусть, и серые, набухшие от влаги, неприкаянные облака бесцельно летят над ними по печальному небу. И тогда человеку невольно передается чувство щемящего одиночества.

— Урал надо смотреть с самолета. С высоты видно, что под тобой — мощный горный хребет. Величавый, неповторимый.

Эти слова принадлежали молодому черноволосому мужчине средних лет с жестким взглядом, в черных джинсах и клетчатой серой рубашке, поверх которой была надета серая же, с многочисленными карманами, брезентовая жилетка.

Молодая светловолосая женщина, лет на пять его моложе, понимающе кивнула.

— Мечтаю, чтобы меня перевели на длительные, серьезные рейсы… Хочется облететь весь мир.

Елена небрежно поправила ладонью спавшие на лоб мягкие, пшеничного цвета, волосы и улыбнулась.

— Говорят, скоро Кольцове сделают крупным международным центром… как аэропорт Хитроу в Англии или Хьюстон в Америке… Вот и полетаешь…

— Наше Кольцово?! — мужчина рассмеялся. — Скорее деревня Васюки станет Москвой, как обещал великий комбинатор Остап Бендер.

Елена ничего не ответила, только посмотрела в окно.

За пыльным, давно не мытым стеклом виднелось большое асфальтовое поле, на котором словно диковинные птицы с растопыренными крыльями выруливали самолеты. Из окна небольшой комнатки — служебного помещения пилотов, в котором сидели Валерий и Елена, — самолеты казались маленькими, игрушечными.