Клан - моё государство 3

– Убираем две буквы, спереди и сзади и окрестим тебя Илья. Проще не придумать. Теперь ты Илья Муромец,- схохмил Сашка.

– Это герой старинных сказок?- осведомился Вильям. Ему в английском переводе Питер Полавски дал для ознакомления полное собрание сказок и легенд народов Советского Союза перед поездкой.

– Да!- Сашка рассмеялся.

– Тот был богатырь, кажется. Мне теперь больше подойдёт другое имя, другого героя, Ивана-дурачка. Пили одну бутылку и мне стало много. Стыдно.

– Бывает. Вот посидим малость, на красоту посмотрим и в баньку. Там подлечимся,- Игорь снял с себя фуфайку и набросил её на плечи Вильяма, оставшись в рубашке.

– А вы?!!- запротестовал Вильям.

– Не волнуйся. Я местный и мне пора идти глянуть, готова ли она, банька,- Игорь встал и ушёл.

– Александр! Это твои родные места?- Вильям жадно всматривался в завораживающий мир.

– Да, Вильям, родные. До боли, до спазмов в горле. Вон там, напротив, на сопках снег, там лес подступает к подножию гор, и он будет лежать там до середины июня. Ниже по течению, утром в бинокль с крыши глянем, пики хребта Сетте-Дабан. На них снег не тает всё лето. Есть потрясающие ледники.

– А слева что чернеет?- Вильям показал направление рукой.

– Это скала. Когда пройдёт ледоход, сходим. С неё хороший вид на окрестности открывается. Я на неё лазил лет двадцать назад в последний раз. Помню, что сердце защемило от восхищения, когда стоял у самого края.

– У меня есть много, что тебе сказать. Есть послания от знакомых,- сказал Вильям.

– Не спеши,- Сашка положил ему руку на плечо.- Тут жизнь тихая. Не срочно ведь. Ты же не на день-два приехал. Всё лето у нас впереди. Ещё наговоримся.

Глава 3

Через час Вильям сидел на лавке в раздевалке бани, отвалившись на обитую вагонкой стену в сладком расслаблении, бросив полотенце рядом. Он был красен как вареный рак, пот стекал с него ручьем. Из открытых дверей, завешанных марлей, которая чуть колыхалась, проникала живительная и желанная прохлада. Напротив него сидел могучего телосложения бородатый мужик, названый Александром братом Игорем. Он нарезал рыбу, красное мясо которой издавало запах и от этого запаха собиралась слюна во рту. Из парной доносились шлепки веника и мат. Александр продолжал истязание своего духа в одиночестве.

– У нас тут всё по простому,- сказал Игорь Вильяму.- Тарелок в баню никто не носит. Всё бери руками, кости складывай в сторонке прямо на стол. Не "Метрополь".

– А ты был "Метрополь"?- спросил Вильям.

– Бывал. В Берлине. В сорок пятом. Мой батальон как раз в том секторе войну закончил. Там столы мы и накрыли. Отсыпались в номерах двое суток, но потом нас тыловые крысы вытеснили. Готовили гостиницу для гостей каких-то. Вроде для союзников.

– А вас куда?

– Нас в поезд и на Восток. Бить японских самураев.

– Хорошо воевал?

– В смысле?

– Награды?

– Этого добра у меня столько, что складывать некуда. Железки они и есть железки. Я, как и весь народ наш, не за награды воевал, за Родину. И они мне, эти ордена и медальки, как таковые и не нужны. С сорок пятого ни разу их не надевал. Перед кем мне тут фасонить?

– Фасонить это что?

– Красоваться.

– Понял.

– Все знают, что я воевал. А награда у меня одна от той страшной войны. Единственная и самая дорогая. Только она мне душу греет.

– Какая?

– Что живым в той мясорубке остался. Я же в пехоте прошёл всю войну. Пушечное мясо, как писал Лев Толстой в романе "Война и мир". Читал?

– Да. Это великая книга. Много раз читал и всё время перечитываю отдельные главы.

– Вот что жив и что не спасовал, не струсил в бою, а по всякому приходилось, вот это и есть моя награда. Мне мать, когда я домой вернулся, поклонилась прилюдно в ноги до земли, а ведь ей пришлось одной не сладко, ведь я был старшим в семье. Отец отбывал срок в лагере и мне за кормильца доля досталась, а я на фронт убёг. Мать в ноги до земли, а батя при всём посёлке врезал вожжами промеж лопаток за то, что бросил малолетних братьев и сестер на произвол. Две правды в человеке живут рядом. Не желают они совмещаться, хоть ты тресни.

– Почему я тресни?- спросил Вильям.

– Это выражение такое. Так говорят у нас, если где-то не сходится.

– Не персонально?

– Да. Ещё говорят, хоть ты лбом о стенку.

– О чём вы тут?- Сашка вышел из парной и сел на стороне Вильяма, кинув ему его полотенце на колени.

– Рассказываю о том, как на фронт сбежал,- Игорь вытер руки о тряпку.- Ну что, начнём?- и вопрошающе посмотрел на Сашку.

– Что ты на меня глядишь? Доставай и наливай. Лиха беда начало, где только наше дерьмо не всплывало, зимой в лёд вмерзнет, а летом дальше плывёт,- произнёс Сашка и хлопнул в ладоши. Игорь метнулся в мойку и принёс бутылку марочного армянского коньяка. Откупорил и разлил в стаканы до верха так, что бутылка осталась пустой и во всех стаканах было поровну. Вильям увидел дозу и сказал:

– Опять потеряю сознание.

– От этого нет,- заверил Игорь.- Напиток богов. Нектар.

– Мне в самолёте мужик говорил, чтобы я на этикетку не смотрел, что самогон. Тут тоже не та этикетка?