Клан - моё государство 4

– Книгу написать,- Николай включает электрочайник, заглянув предварительно есть ли в нём вода.

– Про чё?- не отстает бородатый.

– О группе, в которой учился.

– И скоко они дають?

– Двадцать тысяч долларов.

– Щедрые ребятишки!- констатирует бородатый.- Это составляет наш годичный бюджет. Я бы согласился.

– Книга о ваших сокурсниках нас не интересует,- говорит Воробьёв бородатому.

– Почему?

– По кочану!- огрызается парень.

– Не груби дяде,- предупреждает бородатый.

– Не буду,- парень смотрит на бородатого детину, с которым смысла цапаться нет: рост два метра, вес под 150 кг.

– Так чем мои согруппники хуже Колиных?- упрямо лезет в разговор бородатый.

– У вас, уважаемый, нет знаменитостей,- отвечает парень и тут бородатый взвивается со стула с громогласным криком.

– У меня нет??!!!! Да я в общаге Казанского в одной комнате пять лет подряд обитал с седьмым сыном шейха Саудовской Аравии. Это самый богатый в мире человек,- дружный хохот сотрудников взрывает помещение. Парень лишь улыбнулся.

– Зря ты не смеёшься,- говорит ему Николай.- Не смотри на грязный свитер Борисовича. Он действительно человек могучий. Бороду специально держит. На днях он отбывает в Лондон именно к сыну шейха. Кстати, сын шейха познакомил леди Ди с египетским миллионером и Борисович при этом присутствовал собственной персоной. Он с ней не единожды обедал. Борисыч, не жмись, покажь фото.

– Держи!- Борисович кладёт перед парнем альбом.

Пролистав, парень восхищенно произносит:

– Вот это связи??!!!

– То-то!- Борисович забирает альбом.

– Это грандиозно!! Нет, правда!! Я своему шефу доложу. Да вам же нет цены?!

– Цена, сынок, есть всему. Книги книгами, а дружба – это самое дорогое на свете,- Борисович вздыхает.- И писать об этом не стану. Кипит, Коль. Давай пои нас чайком. Не скупись. Двадцать нам в редакции пригодятся. Думаю, что цена нормальная, за информацию о хануриках, которые с тобой учились.

– Это Егор Гайдар ханурик?!!- восклицает парень.

– Пардон!! Бывает. Ошибся. Не ханурик. Всё ж в интеллигентной семье родился и воспитывался. Он – жмурик,- и пускается хохотать своим басом.

Сотрудники собираются к столу Николая пить чай. Это обычай. Поить должен тот, к кому пришёл гость. Николай достаёт из тумбочки стола сахар, печенье, пряники, разливает в кружки кипяток. Чаепитие проходит весело. Под шутки, анекдоты и веселые рассказы.

– Пошли прогуляемся,- предлагает Николай, после третьего выпитого чайника.

Они покидают здание редакции.

У нас всё было рационально. В строительстве. Любой районный центр выглядит так: райком, райисполком, милиция, универмаг, редакция газеты всё на одной улице. Ещё чаще они расположены по периметру площади, в центре которой Владимир Ильич. И обязательно с какой-то из сторон есть небольшой парк.

Городок, где жил и работал Николай, был в этом отношении стандартом. Они прошли в парк и уселись на лавку.

– Значит, твоё руководство желает про Гайдара?

– Не только. У вас была интересная группа. Вокруг неё крутились студенты других факультетов. Вы были пять лет центром. Жизнь кипела вокруг вас, и вы все ею управляли. Семёнов работает в "Голосе Америки". Каптцер величина на телевидении Израиля. Чайкина глава большого агентства в Москве. Бортников в бизнесе преуспел – нефть. О Гайдаре уж не говорю. Он взлетел выше всех.

– И всех громче рухнул.

– Разве упавший не интересен?

– Может быть, но я упавшего не бью. Не обучен. Серёжа, твоё руководство обратилось не по адресу. Я уверен, что в нашей группе отыщется кто-то, с готовностью вам изложить обо всём. Только это не я.

– Почему? Совесть?

– Да ну, что ты?!!! Дело в другом. Ну, какой из меня писатель? Я сюда добровольно распределился и работаю без всякого роста много лет.

– Ой, только мне не говорите, что вы серый. Хорошо?

– Разве в том смысл?

– Нет, конечно.

– Я умный, Серёжа. Может даже умней всех их вместе взятых во сто крат, но во мне нет амбициозности. А в них море амбиций, но нет таланта. Где ты видел, чтобы у нас талант восторжествовал?

– Это правда. Вот и воспользуйтесь случаем.

– Зачем? Чтобы всех их уличить в тупости? Так я поступить не могу. Грязно это. И для человека талантливого неприемлемо.

– Вот они и вылезли. Вы молчите, а они в стране творят что хотят.

– Я тебя понимаю, Серёжа. Ты молод. В тебе юношеский нигилизм бродит. Все они творят с молчаливого согласия президента. Чтобы их унять, надо с ним договариваться. А с ним, он более туповатый, чем они, можно сладить только…

– Упереть ему железным компроматом. Так?

– У меня его нет, у тебя его нет. Вот поэтому я в детские игры не играю.

– У Коржакова есть.

– Вот и идите к нему.

– Ходили. Отказал.

– Плохо просили.

– Он за книгу просит десять миллионов долларов,- парень крутнул пальцем у виска.- Заманьячился на крупных гонорарах.

– Это называют продажей туфты. Ему не о чем писать. Собачья она была у него, житуха. Однообразная и голая как степь.

– Наши так и говорят.

– Будь у него хоть что-то, его бы не выбросили на помойку как гавно. Дали бы престижное место.

– Согласен. Значит, мы не договорились.

– Нет и ещё раз нет.

– Вы с кем-то хоть встречаетесь из своей группы?

– Почти нет.