Клан - моё Государство 5

– Красиво ты его кидал,- похвалил Михаил.- Что за вид?

– Хрен его знает. Пять лет нудьги. Симбиоз какой-то. Собран, из расчёта минимального расхода энергии при большом количестве противника.

– За пять лет!?!!

– Да. Вон здоровяк веками дергает,- Левко тычет в бородатого.

– Как его звать?

– Норманов Ринат Борисович, а второго – Сергей Анатольевич Воробьёв.

– Солидный, слушай, татарин!

– Точненько подмечено. У него мать татарка, отец – представитель алтайского племени шорцев. Когда их крестили, русский дьячок, узрел его предка и не знал, какую же фамилию дать громиле и почему-то посчитал, что он похож на нормандца. Те, якобы, огромного все роста. Сам-то дьячок был малограмотным, но где-то про нормандцев слышал. Оттель и фамилия.

Детина садится и говорит:

– Не дьяк крестил, будь он проклят, а монах, бывший в составе группы казаков первопроходцев.

– Не зашиб?- спрашивает у бородатого Левко.

– Удар что надо! Даже искр не было. Сразу темнота. Сочтёмся, аль, мы не российские!?

Вдвоём, Норманов и Михаил, переносят Крючкова на диван в другой комнате. Минут через десять пришёл в себя и Воробьёв. Вчетвером идут на кухню, где бородатый спрашивает:

– Ты ему ничего не сломал? Основание черепа, к примеру! Или там печень вынул хитрым приёмом кузаватуси.

– Ринат, я тебя предупредил ещё год назад. Вдарь его между глаз. Предупредил?- Левко лезет в холодильник, достаёт пиво в бутылках и выставляет на стол.

– А вы знакомы?- Михаил совсем запутался в таких взаимоотношениях.

– Имею честь знать этого засранца давно,- отвечает Борисович.- Шесть лет назад в Лондоне познакомились, а потом в Саудовской Аравии, в Мекке, сидели в тюрьме за дебош.

– Ты мусульманин?- Михаил обращается к Левко.

– Совсем не верю. И он тоже. Про тюрьму врёт. В СА, если попал в тюрьма, то лет на сто. Сроки до года – в участке. До двух недель – комнаты при отделении постовой службы безопасности. А вообще, чаще, палками бьют по одному месту.

– Пей пиво. Чего ты рот как рыба открываешь?- Борисович ставит перед Воробьёвым бутылку.

– Челюсть болит и в голове шумит,- Сергей берет в руки бутылку и глотает.

– В Мекке что делали?- Михаилу интересно.

– Лазили в гарем за одной телкой,- Борисович гогочет.- И заблудились. В одном из секторов нашли девок, которые вообще о существовании мужчин ничего не знали. Вот была потеха! Еле ноги унесли. Только мы через забор, а там патруль. Ночью в этом месте ходить нельзя. У нас с собой не было ни одной подходящей писульки. Так и сели.

Михаил смотрит на Левко и тот подтверждающе кивает.

На кухню входит Альбина и Ют с Юсом.

– Хозяйка!- Борисович встаёт.- Извините за беспокойство. Не хорошо получилось как-то. Извините. Ринат Борисович Норманов,- представляется он.

– Воробьёв Сергей!- Воробьёв не в своей тарелке. Он краснеет.

– Ну, ты погляди на него!- Борисович в восторге.- Кто бы мог подумать! Аж румянец по всем осям. Извините, хозяйка, он очень стеснительный.

– Я думаю, пройдёт,- Альбина идёт к плите.- Вам пельменей сварить?

– Вот спасибочки!!- Борисович отставляет бутылку в сторону.- Потом допью.

– Ют! Принеси из подвала ящик,- просит Альбина.- Чувствую это на всю ночь.

– Аля, иди, я сам сварю,- Михаил подходит к ней.- Уже всё будет тихо. Как там наш Сашок?

– И бровью не повёл. Спит. Я его попоила. Ты прав. Пойду, прилягу. А с тем ничего не будет?

– Не волнуйтесь, Альбина,- Левко галантно целует ей руку.- С тем уже ничего не будет. Это я во всём виноват.

– Без драки!- предупреждает Альбина всех, и все поднимают руки вверх и усердно мотают головами.

Когда она уходит, Михаил просит у Борисовича:

– Ты, я вижу, травить мастак. Толкай про гарем, а то мне подозрительно.

– Что?- Борисович сводит брови.

– Я шейхов большого роста не видел,- поясняет Михаил.

– И они, вот те крест, обязательно появятся. Не сойти мне с этого места. Там не гарем, а город. Я ж говорю – заблудились. Сколько мы там рыскали?

– Девять дней,- Левко улыбается.

– Во! Девять! Бабы там на любой вкус,- Борисович чмокает от сладкого воспоминания губами.

– И все давали?- не верит Юс.

– Так их в гареме тысяч десять и их привозят со всего мира. Они порой и не знают, как муж выглядит в лицо…

– У них в комнатах, а у каждой своя отдельная квартирка, портрет есть. Ты, Борисович, коль базаришь, соблюдай правила приличия. Уж на что я могу трепануть, но опускать до уровня отсутствия в СА полиграфии – это край,- Левко грозит Борисовичу кулаком.

– И ведь верно подметил,- соглашается Борисович.- Стоят на столиках портретики в таких рамках оригинальных, только я не приглядывался, кто там изображён, да и хозяина я, клянусь, в лицо раньше не видел.

– Так ты там кого-то или тебя?- подкалывает его Юс.

– Молодец! Далеко пойдёшь. Умеешь слушать и делать выводы. Я сам не знаю кто там кого. Долго описывать не буду, так как всё происходящее в гаремах тайна из тайн, тщательно охраняемая со всех боков. Но не думаю, что шейх обеспокоится пополнением в своём родоводе. У меня подозрение, что их там оплодотворяют как коров. Искусственно.