Корсетку со слитками, а также ненужный уже автомат (кончились патроны), Сашка бросил в скальный разлом, оставив лимонку. "Всё. Теперь ходу, ходу. До поста каравана километров сто. Надо гнать коней. И быстро".
Утро застало Сашку в глухом распадке, мокром от предрассветного тумана, поднимающегося с клокочущего ручья. Сосны, стоящие стеной, шумели кронами. Было муторно, сыро и голодно, горечь подступала к горлу. Непреодолимое желание напиться горячего чая давило, отдаваясь болью в висках. От этого становилось ещё хреновее. Время от времени его охватывала дрожь. "Утренний холод",- думал он, не желая связывать начинающуюся лихорадку с двумя сквозными пулевыми ранами в ноге и руке. Кончики стлаников на сопке заалели, новый день наступал неотвратимо. Для него это был последний день. Шансов уйти от преследователей не было, лишь время, час или два, отделяли его от смерти.