Клан на прицеле

С ней же я и отправился на встречу с монархом. Та проходила в ангаре, где стоял свежеотмытый «Паладин». Монарх разглядывал доспех, сведя руки за поясницу в замок. Больше здесь никого не было. Генрих изволил бросить взгляд искоса на Момо, а затем вновь перевёл взгляд на СЭД.

— Знаете, лорд Эмберхарт, — слова короля разнеслись по пустому ангару слабым эхо, — Я впервые смотрю на него с неприязнью. Мне очень хочется избавиться именно от этого экземпляра. Но я ведь не могу подарить его вам?

— Это вызовет слишком большой резонанс в обществе, Ваше Величество, — вежливо ответил я.

— Именно, — последовал медленный кивок, — Наверное, я подарю его Японии. После того, как техники закончат глубокую чистку. Знаете, что было на первоначальных? Мне рассказывали, что вода, уходящая вот под эти решетки, была похожа на кровь. В ней был слишком велик процент этой субстанции. Отсюда у меня праздный вопрос — зачем вы это… делали?

— Привычка использовать любую мелочь для достижения максимального результата, Ваше Величество. Именно она позволила мне стать тем, кто я есть сейчас.

— Учитывая текущее положение дел, — Генрих всё-таки обернулся ко мне, — я не имею ни малейшего права вас осуждать. Более того, мы действительно должны сделать всё и даже больше, чтобы купировать этот кризис. Но как человеку мне настоятельно хочется заметить, что вы перестарались. Очень… перестарались.

Здесь нужно было просто выполнить неглубокий поклон. Молча. Слова могли навредить. Я не обольщался происходящим, английский король испытывал ко мне сильную антипатию, возможно, даже презрение, но он, как настоящий англичанин, не мог отрицать, что эти эмоции заслужил в первую очередь отщепенец. Четвертый сын могущественного лорда. Лишний, не нужный никому, кроме самого Генриха, желающего приютить парнишку в рядах своего Механической Гвардии. Сейчас я уже был фигурой совершенно другого калибра, кроме того, по собственной воле оказавшей Англии очень большую услугу. И готовую оказать еще. Здесь личные эмоции и чувства катились лесом, будучи небрежно пнуты ногой опыта и логики.

— Чего бы вы желали получить, лорд? — наконец, задал он главный вопрос.

— Я нуждаюсь в дирижабле, — не стал разводить политесы я, — Небольшом, маневренном, надежном. Первоочередным считаю для него скорость.

— Дирижабль, говорите? — хмыкнул Генрих, — Для ваших личных нужд или же вы планируете передавать его по случаю в третьи руки?

— Нет, — сделав паузу, уточнил я, — Только для личных нужд.

— На десяток персон подойдет? — внезапно огорошил меня монарх, вновь начиная рассматривать «Паладина», — Курьерский вариант, на трёх оболочках, сверхскоростной?

— Это было бы идеально, Ваше Величество.

— Что же, я вас услышал, лорд Эмберхарт. Думаю, наша беседа подошла к концу, обоих ждут дела. Вас они ожидают у Гримфейта. Там подготовлено всё необходимое.

— С вашего позволения, мы воспользуемся зеркалом.

— Как вам будет угодно.

Наступательный потенциал восстания был сломан об колено. Координационные центры со стороны пока неизвестной, но враждебной для Англии силы были разрушены. Однако, с обороной у бунтовщиков было все в порядке. Если на улицах была шваль, согласная стрелять и грабить, то настоящие рабочие, взбудораженные происходящим, предпочли запереться на своих фабриках. Оттуда они, угрожая целостности оборудования, и озвучивали свои многочисленные требования. Пока их просто поддерживали в подвешенном состоянии, снабжая продуктами.

Тянули время.

Мисс Праудмур пребывала в расстроенных чувствах. С одной стороны, рыжая до глубины своей души (как профессионал утверждаю, что у рыжих душа есть) была поражена Черным Замком Гримфейт, а также не могла отойти от удивления, узнав, что в нем есть люди, происходящие из династий служащих моему роду сотни лет. С другой стороны, её еще не отпустило от впечатлений, полученных в ходе эксплуатации гвардейского штурмового доспеха.

Проще говоря, рыжая влюбилась.

Я еще в прошлой жизни заметил, что бытие миниатюрной девушки полно печалей, а голова комплексов. Они, эти редкие и прекрасные создания, получают от природы невероятно щедрый подарок: лучше сохраняются, меньше кушают, отлично выглядят. Но при этом всём их страшно раздражает снисходительное или сюсюкающее отношение от людей покрупнее, от чего со временем миниатюрная особа отращивает особо крупных головных тараканов. В итоге получается умильно кукольная девочка, пышущая негодованием, когда с ней себя ведут как с умильно кукольной девочкой, а не как с человеком, который звучит гордо.

Частично это исправляется карьерными достижениями, интеллектуальными, статусными или возрастными. Но не до конца, если игнорировать последний параметр. Совсем не до конца.