Клан. Разбитые стекла

Кроме него, никто не посмел бы ее коснуться против воли, опасаясь неминуемой смерти. Именно такова кара за оскорбление Птицы правящего дома. А сама девушка настойчиво избегала любых контактов с мужчинами, делая исключение только для брата. Она не отдавала себе в этом отчета, просто рядом с Рамоном было хорошо. С ним она чувствовала себя в безопасности, чего не могла сказать о других. Полина часто ловила на себе восхищенные, оценивающие, заинтересованные мужские взгляды, но испытывала от этого скорее дискомфорт, чем женское тщеславие. И держалась особняком, предпочитая общество Ра и Мии — молоденькой жизнерадостной птички, выделенной ей в помощь.

— Ра, со мной что-то происходит, — призналась девушка. — Я словно во сне, под водой или колпаком. Кажется, у меня провалы в памяти или сбой сферы сознания. Пытаюсь что-то вспомнить, понять — и не могу. Наверно, ты прав, стоит обратиться к целителю. Или хорошему менталу.

Рамон помрачнел, крепче сжимая руки и крылья.

— Хорошо, что ты мне сказала. Я вызову целителя. А пока у меня выкроилось немного времени, не слетать ли нам на твое любимое вертикальное озеро? — Ра хитро прищурился и расправил крылья.

… Земля А-19/004-6-17. Апрель 1967. Загородная резиденция полковника Ивашина. Координаты засекречены

Полигон медленно догорал, выбрасывая в низкое свинцовое небо черные клубы едкого дыма. Андрей медленно шел по раскаленной выжженной земле, смотря сквозь пространство. Под подошвами жалобно хрустели обгоревшие головешки, осыпаясь пеплом. Язычки пламени в глазах уже угасли, сменившись бездонной Тьмой. Иерарх обернулся, окинул полигон равнодушным взглядом, привычно отпустил темпоральную петлю и задумчиво наблюдал, как небо возвращает дым и серый пепел, отматывая ленту времени от конца к началу. Через пару условных часов проклятый полигон снова будет сверкать, полностью готовый к любым учениям или новому уничтожению.

— В Бездну! — маг стянул прогоревшую до дыр маску, покрутил в руках и бросил в огонь. Пускай догорает.

За последний год он стирал полигон с лица Земли-А столько раз, что сбился со счета. Но это почти не помогало забыться. Пару месяцев назад он нашел другой, более эффективный способ выплеснуть боль, гнев и жажду разрушений. Вооружившись чем придется, маг в одиночку отправлялся в Идавелль, почти превратившийся в мертвый мир, и проводил зачистки. Массовое и изощренное уничтожение плотоядной нежити стало отдушиной и фактически второй работой. Несколько раз на глаза попадались живые хильдас. На них маг не обращал внимания, продолжая черной тенью бродить по городам-призракам и методично крошить зомби. После Андрея не оставалось ничего условно живого, мертвого и немертвого — лишь пепел и смрад горелой мертвечины. Лишь один раз он сорвался и сжег заживо иномирную тварь. Случайно услышав женский крик и какую-то возню, он поначалу даже обрадовался, предвкушая хорошую разминку и дозу адреналина. Но обнаружив вместо толпы ходячих трупов вполне живую мразь, разрывающую рубашку на неумело сопротивляющейся иномирянке, не сдержался. Сжег, как мусор.

Девчонка-хильда с ужасом смотрела на труп и дрожала всем телом. Светло-золотистые волосы, тонкие черты перепачканного, но симпатичного лица, светло-медовые глаза, так похожие на янтарные. С ромбовидными зрачками.

— Как тебя зовут? — спросил маг мысленно.

— Асти, — так же мысленно ответила иномирянка.

— Какого демона тут ошиваешься, самоубийца долбаная?

— В подземном убежище не осталось еды, а в городах еще можно что-то найти, — испуганно, но честно ответила дуреха, с опаской поглядывая на неизвестное оружие. Андрей мысленно завернул многоэтажное проклятие.

— Как я вас, твари, ненавижу, — в глухом голосе мага слышалась не ненависть, а бесконечная усталость. — Ушел бы, так сожрут тебя… В другом мире жить хочешь?

— Я просто… жить хочу. В любом мире, — сжалась девчонка, явно не ожидающая от него ничего хорошего.

Он сам не знал, зачем перенес ромбоглазое отродье в уютный приморский городок мирного уровня Эдем-17. А потом вернулся в резиденцию и впервые за много лет напился, как распоследний человеческий сапожник. А потом тупо таращился в инфозеркало, в глубинах которого скотина Ивер Оррест обнимал его Золотинку и слушал ее звонкий счастливый смех, взлетая с ней к чужому небу.

Андрей отогнал пустые воспоминания и усилием воли переключился на дела. Работа сама себя не сделает, «вилка» сама собой не рассосется, банды не самоликвидируются. И самый опасный враг, все плотнее загоняемый в угол, еще может показать оскал.