Клан Сопрано

На протяжении первого сезона критики писали о «Клане Сопрано» в несколько снисходительном тоне. Наиболее примечательная статья называлась «От скромного мини-сериала к потрясающему мега-фильму». Ее автор — главный критик «Нью-Йорк таймс» Винсент Кэнби — написал ее в октябре 1999 года, спустя шесть месяцев после выхода нескольких первых эпизодов. Кэнби характеризует немецкий телесериал Райнера Вернера Фассбиндера «Берлин, Александерплац», сериал 1986 года «Поющий детектив», снятый Деннисом Поттером для BBC, и первый сезон «Клана Сопрано» как «нечто большее, чем мини-сериал. В них полно героев, по объему и колориту напоминающих персонажей Диккенса, чьи обстоятельства показаны с наблюдательной и сатирической точностью, а их сюжетные линии складываются в единое целое. Не важно, как их называть и во что они превращаются, но это не мыльные оперы и не мини-сериалы. Это мега-фильмы». Такое отношение к предмету еще не до конца исчезло благодаря самокритичности телевизионных сценаристов, продюсеров и режиссеров, все еще описывающих каждый сезон сериала, над которым работают, как «один большой фильм», а серии — как «маленькие фильмы».

Такой подход к процессу снова захватил мир, словно эпидемия вируса в 2017 году, в котором была написана половина этой книги. Это было связано с выходом «Твин Пикс: Возвращение», сериала Дэвида Линча и Марка Фроста из 18-ти часовых эпизодов с начальными и финальными титрами, общей сюжетной линией, основанной на мифологизированных двух сезонах шоу, и фильма-приквела, который целиком и полностью обязан своим существованием сериалу. Многие кинокритики в опросе 2017 года от «Sight and Sound» назвали «Возвращение» одним из лучших фильмов года. Почему? Вероятно, потому что его снял «настоящий» режиссер, известный своими квазиэкспериментальными фильмами, — режиссер, наполнивший свое новое шоу поразительными, пугающими и часто загадочными художественными образами, присущими скорее кино, чем телевидению. Предубеждение, что «Клан Сопрано» столь примечателен, потому что это «на самом деле» фильм, существовало на протяжении выхода всех сезонов шоу. В 2007 году историк кино Питер Бискинд («Беспечные ездоки», «Бешеные быки») выстроил свою статью о «Клане Сопрано»[79] для Vanity Fair, используя в качестве сравнений два полнометражных фильма — «Леопард» Лукино Висконти и «Двадцатый век» Бернардо Бертолуччи, и еще упомянул романы Нормана Мейлера, прежде чем назвал «Клан Сопрано» «серьезным достижением телевидения».

Отношение к телевидению как к чему-то худшему по сравнению с кино, оказалось удивительно живучим, хотя дебют «Твин Пикса» в 1990 году, казалось бы, доказал, что американское ТВ может быть таким же новаторством и прорывом, как и любой полнометражный фильм. Стереотипное пренебрежение к художественному потенциалу телевидения никогда не имело под собой особых оснований: с самого его появления формат и продолжительность каждого шоу были скованы правилами, которые не приходилось соблюдать фильмам, но при этом сериалам удавалось впечатлить зрителя так, как кинокартинам и не снилось. Насмешки над телевидением были оправданы в 1970-е: кабельных каналов тогда не существовало, большое американское кино переживало расцвет, а телевизор служил исключительно посредником. Однако странно, что это отношение сохранилось и после, хоть и в более слабой форме, хотя давно уже сериалы, а не полнометражные фильмы служат краеугольным камнем американской поп-культуры[80]. Но сериалы все равно судят намного строже, чем фильмы.

Если бы Кэнби писал свою статью после того, как посмотрел первый эпизод второго сезона «Клана Сопрано», пылу бы в нем, вероятно, поубавилось. «Мужчина заходит в кабинет психотерапевта» — это увлекательный, но в целом довольно неловкий эпизод, чьи достоинства и недостатки рождены необходимостью быть многосерийным телешоу, а не «мини-сериалом» или «мега-фильмом». Перефразируя слоган канала, «Клан Сопрано» — это не просто HBO, это телевидение, и ему приходится иметь дело с тем, что профессиональные телесценаристы называют «поддержанием хозяйства». Стремительная эволюция героев в рамках сюжета должна изменить сериал, но не затронуть те его черты, к которым привыкли зрители; в противном случае придется придумать, как вернуть полюбившегося аудитории героя так, чтобы это выглядело правдоподобно[81]. Искушению принять смелое решение часто сложно противостоять, потому что писать, снимать, играть и монтировать такие сцены — истинное удовольствие для всех. Впоследствии сценаристы могут обнаружить, что потеряли своих самых преданных фанатов или загнали себя в рамки, выйти из которых придется ценой потери важных персонажей или неоднозначных сюжетных ходов.