Клан Учиха. Возрождение легенды [СИ]

«Плохо, что не Итачи — глава клана», — жалела Цунаде, но никогда не озвучивала эту мысль. Она знала, что Саске старается, что сделает всё возможное для нормализации отношений между кланом и деревней. Но вместе с тем… «Он слишком похож на Мадару». Не то чтобы Цунаде боялась повторения сценария — скорее сочувствовала Какаши, которому придётся иметь дело с таким лидером одного из важных кланов.

Орочимару давно ушёл, прошипев что-то про птенчиков, попавших в неприятности. Опять Карин и Суйгецу чудят, не иначе. К ним Орочимару если не испытывал, то по крайней мере проявлял покровительственную заботу с примесью умиления маньяка, гордящегося своими творениями. В какой-то мере его можно было понять — этих шиноби именно Орочимару взял с улицы, выкормил, вырастил, научил быть смертельно опасными. При этом то, что они больше не следуют слепо его указаниям, а думают, чувствуют, решают сами радовало Змея лишь больше. Цунаде и сама гордилась тем, что её ученицы выросли.

Гордится ли чем-то Мадара? Бродя в одиночестве по тёмной базе, Цунаде думала и о таком. Он не гордился тем, что был главой клана. Точно не испытывал удовольствия от того, что совершил, захваченный идеей Вечного Цукиёми. Не гордился даже тем, что помог остановить Четвёртую мировую войну — ему как будто бы было глубоко наплевать. Или, быть может, он чувствовал, что прекратить её было попросту надо?..

Чужая душа — потёмки, душа Учихи — непроглядная тень. Иногда Цунаде ловила себя на том, что хочет знать о Мадаре больше. Всё-таки он был частью её мира с раннего детства — его призрак всегда витал в доме дедушки, и все старания бабушки Мито были не способны его изгнать. И вот теперь эта легенда, этот призрак, сведший деда в могилу — с ней, рядом. Хочет её. Иногда даже предпринимает попытки наладить общение, что так неожиданно, странно, настораживающе — сложно не ждать удар, когда всё детство дед Тобирама твердил в девяноста пяти процентах случаев не доверять Учихам. Был ли теперешний Мадара в рамках оставшихся пяти процентов? Сомнительно, так сомнительно… И явно неразумно рисковать и пытаться узнать наверняка.

— Слишком много времени провожу с ним, — буркнула Цунаде пустоте. Та ответила ей отголоском силы, вспыхнувшей в дальнем конце здания, ближе ко входу. Мадара вернулся. Где он был, Цунаде, конечно, не спросит. И уж точно не будет искать с ним встречи — одиночество надёжней, безопасней…

— Как ты смотришь на то, чтобы пропустить по рюмке? — Мадара возник за её спиной абсолютно неуловимо, бесшумно. Сенсорика Цунаде всегда оказывалась сбита с толку его перемещениями — в Пятой не так уж много от Узумаки. Она куда больше Сенджу.

— А есть повод? — быстро развернулась и встала в защитную позу Цунаде.

Мадара вскинул брови.

— А что, рождение прапраправнучки поводом не считается?

— Ксо, точно, — цыкнула Цунаде, коря себя, что за заботами и собственными бессмысленными рассуждениями так быстро забыла. — Конечно, давай.

Чуть шевельнув губами — скупая усмешка, — Мадара зашагал по коридору к небольшой комнатке на одном уровне с землёй. Цунаде не знала, для каких целей Орочимару обустроил у себя на базе это милое помещеньице с большими удобными подушками, полками и потайным механизмом, убирающим маскировку стеклянной стены, за которой стелется водопад — да и не хотела спрашивать. Ей самой нравилось посидеть здесь, подумать о своём и временами выпить.

Кажется, и Мадаре тоже. Во всяком случае, уверенность его действий, когда Учиха открыл потайной шкаф, переоборудованный в мини-бар, говорила в пользу теории.

— Что это? — спросила Цунаде, с оттенком подозрения разглядывая две бутылки, которые Мадара выудил. От запотевшего стекла веяло прохладой.

— Билет в волшебную страну, — хмыкнул Мадара с таким видом, словно повторял эту фразу всякий раз, когда ему задавали данный вопрос. — Огневиски, — он поднял ту бутылку, что держал в левой руке, — абсент, — показал и правую. — Знакомься.

— Это… — Цунаде неуверенно прикусила губу. — Это не тот ли знаменитый коктейль, который ещё Аматерасу поджигается?

— Он самый, — подтвердил Мадара, наполняя стаканы. Не спрашивая, не хочет ли Цунаде что-то другое — принимая решения и твёрдо претворяя их в жизнь. — Считай, тебе повезло. Я готовлю его только в особенных случаях.

— Сакура стала матерью… — Цунаде вдруг в полной мере захватило осознание новости. — Ксо, а ведь совсем недавно она пришла ко мне, эта девчонка на трясущихся цыплячьих ножках, и заявила, что хочет учиться… — протяжный вздох вырвался против воли. — И вот она уже мать, жена главы клана Учиха.

— Завидуешь? — поддел Мадара, но его интонация была такой непривычно лёгкой, не мрачно-злобивой, что Цунаде аж дёрнулась, чтобы посмотреть в лицо Учихе. Тот с хитрой полуулыбкой протягивал ей стакан. — Возьми. И не бойся.

Цунаде опалила его злым взглядом. Она выпьет с ним потому, что теперь делит Сакуру с кланом Учиха — только поэтому. После уйдёт к себе и посидит в одиночестве, почитает или подумает, может, напьётся одна — неважно. Главное, чтоб без него.