Клан Учиха. Возрождение легенды [СИ]

— Думаю, Анко отчасти, — Змей расплылся в довольном оскале. — Моя ученица так талантлива… Хотя, думаю, на этот раз всё очень просто. Учихи наверняка хотят сделать представление своей наследницы народу.

— Думаешь? — вскинула брови Цунаде. — Сейчас почти никто так не делает. Разве что Хьюга заморачиваются, но ты их знаешь…

— Учихам нужно возвращать положение в деревне, — прошипел Орочимару. — Для этого деревня должна знать их, кто они и что делают. Саске-кун действительно старается быть на свету. С Итачи сложнее. О Мадаре в принципе речи не идёт, пусть даже общество и считает его современником, пережившим клановую резню. Их дети должны вливаться в деревню с самого рождения.

Цунаде кивнула, соглашаясь, — доводы Орочимару звучали логично. Подозрительность в отношении Мадары слегка поубавилась, но не исчезла полностью.

— И раз уж мы здесь, — сменил тему Орочимару, — осмотришь моего напарника?

Цунаде округлила глаза.

— Напа?..

— Тонери-куна, — сказал Орочимару. С секундной задержкой Оцуцуки соткался за его плечом — наверняка Орочимару мысленно позвал, используя связь колец. — В нашем земном климате его глаза испытывают затруднения.

— Не то чтобы затруднения, Орочимару-сан, — возразил Тонери, вставая рядом с ним, к плечу. — Лишь некоторый дискомфорт.

— Но раз мы здесь, стоит проверить, — спокойно, но стойко возразил Орочимару. — Цунаде хорошо разбирается в Бьякугане — куда лучше меня уж точно.

— Какого рода проблемы ты испытываешь, Тонери? — Цунаде мигом собралась, становясь профессионалом. Перед ней стоял интересный пациент.

— Давление, — медленно, словно бы с неохотой признался Тонери. — По большей части давление. Ещё бывают головные боли из-за фона чакры, но это проходит.

— С давлением понятно, на Земле и Луне оно различается, — сказала Цунаде, вспомнив занимательные рассказы Гермионы о научных изысканиях маглов её мира. — Что насчёт фона чакры? Что ты имеешь в виду?

— Количество пользующихся чакрой людей вокруг, — ответил Тонери и бросил быстрый взгляд на внимательно слушавшего Орочимару. — Порой это сбивает. Ещё чакра природы — здесь она намного сильнее, чем у меня дома. Мой Бьякуган видит слишком многое.

— И твой мозг ещё приноравливается к тому, чтобы всю эту информацию обрабатывать, отсюда и боли, — понимающе заключила Цунаде. — С этим к Ханаби — у Хьюг есть медитативные техники на этот случай. Что касается проблемы давления, я примерно представляю, что может помочь. Я пришлю тебе с помощью Кацую капли.

— Кацую — это её призывной слизень, — весело пояснил Орочимару. — Огромный и неприятный.

— Как будто твой Манда образец очарования, — отмахнулась Цунаде, не желая вступать с товарищем в полноценную перепалку при Оцуцуки. — Не откладывай разговор с Ханаби, Тонери. Она точно что-нибудь посоветует.

— Спасибо, Цунаде-сан, — кивнул Тонери и вопросительно взглянул на напарника.

— Ты прав, нам пора, — откликнулся Орочимару. — Был рад повидаться, Цунаде.

— Иди уже, — хмыкнула Пятая, уловив в голосе Змея отборную иронию.

* * *

Ещё три дня в одиночестве. Как-то даже захотелось на стенку залезть.

Прогресс в работе был почти никакой, и поэтому, когда Мадара, наконец заявившись, величественно осведомился, Цунаде ответила резко:

— Ксо, да работаю я! Это не так быстро и легко, как в твоём воображаемом мире!

По лицу было видно, что Мадара мысленно считает как минимум до пяти.

— Женщина, — медленно начал он, — не смей повышать на меня голос.

— Или что? — Цунаде недобро прищурилась.

Мадара переместился — как всегда неуловимый, не оставляющий времени на оборону. Перехватил руки, зажал между стеной и своим горячим телом, пресекая любую возможность движений.

— Хочешь узнать, что? — прошептал он, почти рыча, всклоченный и разозлённый хищник.

— Отпусти, — сказала Цунаде как можно уверенней. Оставаться в таком положении — униженной, стеснённой, она однозначно не желала. При этом сперва лучше попробовать уладить дело словами. Может, жёлтая вода отхлынет от мозга Учихи.

В ответ Мадара сделал страшное. Он улыбнулся своей коварной улыбкой и наклонился.

— Нет, — короткое и хлёсткое слово коснулось губ, которые в следующий миг ошпарил поцелуй.

Оправившись от секундного шока, Цунаде отчаянно забрыкалась. Так неприятно, и унизительно, и давяще!.. Она попробовала укусить, но Мадара легко этого избежал. Слегка отстранившись, одной рукой по-прежнему удерживая её запястья, он сжал сильные пальцы на горле Цунаде. Вот только как-то не по-настоящему — лишь фиксируя, не душа.

— Никакого насилия, — тихо сказал он, глядя в глаза. — Но обещаю, тебе понравится.

— Ты… — прохрипела Цунаде, не способная отвести взгляд. Шаринган… Шаринган в его глазах расцветал и тух, неконтролируемыми волнами прорываясь наружу. «Так он… он не врёт, что хочет меня…»

Мадара вновь наклонился, коснулся губ поцелуем, и в этот раз Цунаде не стала вырываться или пытаться укусить в ответ. Ей неожиданно стало любопытно. И горячо — адски жарко рядом с Учихой, всё тело которого испускало огненную чакру.