Клан

Собственно, формально Лоэб был прав, нельзя же применять к репортерам физическую силу, даже если они становятся излишне назойливыми — в конце концов, это их профессия, да и политики знают, на что идут, выбирая политическую активность в качестве рода деятельности. Но ведь и политики люди, к тому же хоть и считается, что политик должен быть толстокожим, обладая шкурой носорога, попробуйте вывести носорога из себя и посмотрите, что из этого получится.

Не сразу, но Кеннеди счел нужным извиниться и даже в письменном виде. О том, какое значение он придал этому извинению, свидетельствует тот факт, что к составлению черновика письма были привлечены помощники президента Теодор Соренсен и Кларк Клиффорд. К извинениям сенатора люди отнеслись по-разному. Например Бенджамин Бредли выразил сожаления в том, что Эдвард все же решил выполнить требование Лоэба. Сожаления Бредли носили личный характер. Когда-то он работал в газете, которую затем купил Лоэб. Поскольку новый владелец считал, что журналисты должны выражать взгляды, совпадающие с его собственными и никак не иначе, то, не мучаясь проблемами прав и свобод личности, он попросту уволил Бредли, а редактор газеты, не желая испытать ту же участь, быстро подстроился под меняющиеся обстоятельства и принялся на все лады громить в редакторских статьях Бредли, своего бывшего друга и коллегу. Естественно, у Бредли не было причин жаловать Уильяма Лоэба. Однако Джон Кеннеди отнесся к случившемуся философски: «Иногда приходится есть такое, — заметил он, — и это как раз тот самый случай. Если бы Тедди не извинился, они постарались бы повредить ему, когда бы он вновь баллотировался в 1964 году».

В будущем у Кеннеди будет гораздо больше оснований для недовольства прессой, но он никогда больше не повторит того поступка 1963 года. Он окажется одним из немногих людей, которые способны затвердить урок с первого раза.

Пока в жизни младшего из братьев происходили различные события, важные и не очень, на международной арене действительно произошли значительные изменения. Если самое начало карьеры Эдварда совпало с Карибским кризисом, то к середине 1963 года между Соединенными Штатами и Советским Союзом наметился путь к обузданию гонки вооружений и созданию более безопасного мира. Шок Карибского кризиса оказался отрезвляющим. Мировые лидеры стали осознавать, что мудрость лучше воинских орудий.

Летом 1963 года президент Кеннеди произнес свою знаменитую речь в Американском университете. Это была не просто одна из речей, которые часто произносят президенты, в своей речи Кеннеди обращался ко всем американцам, призывая их по новому взглянуть на мир. Президент очень серьезно относился к этому выступлению, он долго скрывал информацию о нем от государственного департамента, не желая, чтобы ему мешали, и лишь на заключительном этапе подготовки привлек к работе профессиональных составителей речей. Кеннеди говорил:

«Я говорю о мире, потому что у войны теперь новое лицо… не надо рассматривать конфликты как неизбежность, считая взаимопонимание невозможным, а общение ни чем иным как обменом угрозами. Давайте не будем закрывать глаза на наши различия, но давайте также обратим наше внимание на то, что нас объединяет, и на те средства, которые могут преодолеть эти различия. И среди всего, что нас соединяет, главным является тот факт, что все мы живем на этой планете. Все мы дышим одним воздухом. Все мы заботимся о будущем наших детей. И все мы смертны».

В августе 1963 года в Москве был подписан договор о запрещении ядерных испытаний в трех средах. Это был первый договор такого рода. Вскоре Московский договор был ратифицирован и в Москве и в Вашингтоне.

Конец 1963 года ознаменовал начало президентской избирательной кампании. Джон Кеннеди не сомневался в победе. Большинство американцев с симпатией относились и к нему самому, и к его политике, к тому же, напуганные в 1962 году учебными тревогами, они с радостью встретили Московский договор. Однако, президент знал, что в ходе выборов может столкнуться и с трудностями, особенно на Юге. В США были силы, которые громогласно обвиняли президента в преступном попустительстве Советскому Союзу. В Сенате сформировалась группа, выступающая против соглашения о продаже СССР пшеницы, хотя соглашение было очень выгодно прежде всего для американских фермеров.

Но особенно сильное недовольство вызывала внутренняя политика Кеннеди. В частности его схватка с нефтяным бизнесом, когда президент вознамерился лишить нефтепромышленников неоправданных налоговых льгот. А в том, что решимости и возможностей у Джона Кеннеди хватит, нефтепромышленники не сомневались. Они помнили, как в 1962 году он принудил крупнейшие сталелитейные корпорации соблюдать соглашения с профсоюзами и не повышать цены на сталь.

Не меньшее неудовольствие вызывала позиция президента в вопросах гражданских прав, когда он, хоть и крайне осторожно, но все же поддержал движение во главе с Мартином Лютером Кингом.