Клановое проклятие

– Почему же нет? Накамура не такие чопорные, как можно подумать. На территории метрополии, конечно, и речи быть не может. Но в обыденной-то жизни! Что тут плохого? – девушка пожала плечами и усмехнулась. – Вот, к примеру, Гюльнара, моя приятельница… Она из Эшен Шема, из Идущих Тропой Истины, а у них, как известно, женщины на территории метрополии и клановых земель могут ходить только в глухой одежде и в этих… в хиджабах. Это такие… покрывала до земли, которые скрывают фигуру и лицо. Да и в обыденной жизни патриарх от них требует скромности в одежде. Но ты бы видела, в каком костюме Гюльнара явилась на вечеринку, – Такэда закатила глаза. – Помнится, даже я не выдержала и сказала ей…

– А почему «даже ты»?

– Потому что мы, Накамура, всегда придерживаемся такой позиции, что человек как хочет, так и поступает. Но я сказала ей, что Мустансир Эшен Шема посмотрел бы на это плохо. А она ответила, что уже была замужем, и потому ей можно. Так что… Так что, одно дело клановые традиции, а другое – просто жизнь.

Молодой Арман заулыбался ей.

– Это здорово. Рад, что клановые традиции не мешают тебе общаться с таким обалдуем, как я.

– Ну зачем ты так о себе?

– Я же Мортимер. Слышал, будто Накамура терпеть не могут Мортимеров.

– Это не так. Нельзя говорить однозначно. У нас ведь даже есть общие браки. Например, Магэна Накамура и Норан Мортимер. Помнишь? У них еще родился сын, которого до сих пор не могут однозначно отнести ни к тому, ни к другому клану.

– Да, помню. Сангоро. Белобрысый и одинокий, не имеет сестры-близнеца. А по сути-то – нормальный Накамура.

– У него нет близнеца. У всех Накамура есть близнецы, по одному мы не рождаемся. К тому же Сангоро обладает всеми признаками Мортимеров.

– Да как сказать. Юрист из него, как из льдины клинок, да и экономист аховый. Да и по голове его лучше не бить.

– По голове никого не стоит бить.

– Настоящих Мортимеров можно. Вот меня, к примеру, – Дэйн подставил ей круглую, с коротко остриженными молочными волосами, с высоким лбом голову. – Можешь колотить, чем хочешь.

– Ничем я не буду колотить…

– Ну, если интересно. А Сангоро нельзя.

– Я помню, Норан в то время вел себя до странности сдержанно. Казалось, нисколько и не возражал, чтобы сына признали представителем нашего клана, – задумчиво сказала Такэда.

– Не возражал, конечно. Ты же слышала о нашем клановом проклятье.

– Ах да, конечно… – девушка сочувственно посмотрела на Дэйна. Внезапно моргнула. – Послушай, так ты же… Ты же, кажется, младший сын.

– Ага, – Арман постарался, чтобы эти слова прозвучали спокойно, даже легкомысленно.

– Но ты же…

– Да мне же еще ста нету. Все еще впереди.

– Зачем ты так говоришь? – упрекнула она. – Будто нисколько и не возражаешь.

– А что толку возражать против судьбы? Сколько ни возражай…

Разговор об этом как-то сам собой заглох. Обоим неприятно было перебирать доказательства того, что ни одному младшему сыну в семье Мортимеров не избежать своей судьбы. К тому же Дэйн, если и стал бы сейчас серьезно думать о каком-нибудь проклятии, то лишь о своем собственном, а не о клановом. Впрочем, он ни о чем серьезно не думал. Ему было просто хорошо.

Мотоцикл отправили к нему домой – доставка не так дорого и стоила – так что молодой человек, не обремененный покупкой, решительно отправился провожать девушку до самого дома. Можно было взять свою машину в городском гараже, но оба предпочли прогуляться. До квартиры, которую Такэде подарили ее родители, они добирались больше часа, но ни один из них не почувствовал усталости или досады. Они болтали обо всем на свете, а по сути – ни о чем, и потом, пожалуй, при всем желании не смогли бы вспомнить ни одной конкретной темы.

Расстались у лифта. Дэйн мысленно поцеловал Такэду в ладошку, а потом, вернувшись домой, проворочался всю ночь, заснул только к утру и впервые в жизни проспал в институт. Несмотря на свою репутацию, он стал очень старательным студентом. Преподаватели сперва ждали от него всевозможных выходок, на практических занятий над ним, колдующим с реактивами, обязательно стоял лаборант и пристально наблюдал за каждым движением пальца. Но Дэйн лишь разок переборщил со взрывчаткой, немедленно возместил весь ущерб и долго извинялся. На него даже не наложили взыскания.

Зато от любознательности и въедливости студента-Мортимера скоро растаяли все преподаватели. Он не отставал, требовал от них списки дополнительной литературы, таскался за ними с папкой собственных разработок – какого энтузиаста своего дела это не тронет? А другие в Галактисе не работали. Потому Арману спускали все его выходки, как, например, чемпионат по перепою, организованный в студенческом общежитии, концерт тяжелого рока в честь дня рождения одной из студенток (стоимость вылетевших стекол Дэйн тоже без споров возместил) или эксперимент на морских свинках. Последний, правда, был самым неприятным.