Клановое проклятие

– Да, – едва слышно прошептала она. – Я обещала. Я сделаю.

В храме было тихо и прохладно. Гости втягивались в храмовые двери за спиной молодоженов и торопливо рассаживались на скамьях. Катрина медленно ступала по пушистому ковру, не глядя на алтарь и священнослужителя в роскошном парчовом одеянии, который ждал их, уже заранее улыбаясь. Он знал, что должен сейчас соединить два любящих сердца, потому просто сиял, и голос его звучал особенно мягко.

Потупив глаза, стояла у алтаря Катрина, слушая те освященные временем брачные формулы, которые кажутся такими прекрасными, когда отзываются в сердце, полном любви, но так тягостно их слушать, когда понимаешь, что ничего радостного впереди тебя не ожидает. Клясться в вечной верности человеку, которому хотела бы изменять направо и налево, хоть и не была к тому склонна по своей природе – но хоть как-нибудь бы отомстить. Но когда священник мягко обратился к ней, спрашивая, согласна ли она вступить в брак с этим мужчиной, она, лишь миг помедлив, ответила согласием. Тот же вопрос был задан и Вернону, и получен тот же ответ. Молодой мафиози с удовольствием взглянул на Катрину и мягко коснулся ее вуали.

– Если кто-то из присутствующих знает какую-то причину, по которой этот мужчина и эта женщина не могут вступить в брак, пусть скажет об этом сейчас, – мягко проговорил священник. Он улыбался новобрачным и даже не смотрел на остальных присутствующих. Произнесенное было лишь формальностью.

Но в этот миг в проход между скамьями шагнул человек в длинном плаще с капюшоном, и под сводом храма прозвучало:

– Я знаю.

Изумление сковало все три нефа, ко входу обернулись все, кто сидел на скамьях, кое-кто даже привстал. Незнакомец медленно шагал по проходу, и шаг его, несмотря на высокие сапоги, был совершенно беззвучен.

– Каковы же причины? – удивился священник. По традиции он обязан был спросить, даже если это была всего лишь чья-то шутка.

– Эта женщина уже состоит в законном браке, – ответил тот же голос.

Вернон слегка побагровел. Но непонимание владело и его душой – так поняла молодая женщина, взглянув жениху в лицо. Она ничего не понимала, но почему-то едва могла оторвать взгляд от странной черной фигуры, и то ненадолго.

– С кем же? – сурово спросил священник.

Незнакомец медленно поднял руки и толкнул назад капюшон, открывая лицо.

– Со мной, – холодно произнес Руин.

Катрина вскинула голову. Вернон рядом с ней отшатнулся так, что можно было подумать – он сейчас завалится на спину. Но молодой женщине не было дела до Вернона. Она смотрела в лицо своего мужа – осунувшееся и неподвижное, холодное лицо, но, несомненно, это был его облик, его, только его. Белый от ужаса Вернон, шатаясь, нырнул за спину своей несостоявшейся жены и бросился к боковой двери, теряя по пути белый букетик из петлицы.

Руин шагнул к Катрине, властно подхватил ее на руки и понес вон из храма.

У Катрины кружилась голова, и в какой-то миг ей показалось, что она не в себе. Возможно, этому ощущению помогло то, что от Руина никак не пахло живым мужчиной, а – холодом, чем-то вроде снеговой воды, только-только натопленной в ладонях, влажным сукном и сапожной кожей. Она даже испугалась и, высвободив руку, коснулась его щеки. Щека была теплая и тоже слегка влажная, но на ощупь вполне человеческая.

А вокруг уже не было города. Сперва по сторонам тропы, в которую превратился обычный асфальт, встали стволы столетних сосен, а потом и они пропали – вместе с тропинкой. Вокруг развернулась степь, но лишь на пару мгновений. Степь сменила пустыня, где было жарко, как в накаленной печи, и молодая женщина буквально задохнулась от зноя, но следом Руин шагнул в какие-то джунгли, где было почти так же жарко, но к тому же еще и влажно, и расшитые жемчугом и серебряной ниткой манжеты на платье Катрины мигом отсырели.

Следующий шаг мужчина сделал на высокий берег реки, и в лицо Катрине, покрывшееся мелкими капельками пота, ударил прохладный сладостный ветер, пахнущий цветами и зеленью и свежей водой, к которой так и хочется приникнуть, и пить, пить… Руин остановился в траве по колено, постоял и осторожно опустил Катрину на землю, как она была – в белом платье, безжалостно примяв длинную фату с вуалью. Посадил, как маленького ребенка, не способного выбрать местечко самостоятельно.

Усадил – и сел напротив, подобрав под себя ноги. Она в первый раз взглянула в его глаза и увидела два страшных провала в ничто, два осколка внемировой тьмы, на которой зиждется Вселенная. Страшно было утонуть в этой тьме, но и нельзя было в нее не погрузиться, стоило лишь подольше посмотреть в эти страшные глаза. Катрина вздрогнула и замигала часто-часто, будто надеялась таким образом защитить свою душу от его взгляда и не пропасть в нем. Она побелела, и страх проник в каждую клеточку ее тела. Молодая женщина вдруг засомневалась, что перед нею и в самом деле муж.

Он молчал и смотрел на нее без какого-либо выражения.