Клановое проклятие

– Именно. И, знаешь, если бы я тогда не потратил несколько дней на разбор этих бумаг сразу, боюсь, я б сейчас не разговаривал с тобой. Боюсь, я не сохранил бы свою душу после того магического удара. Но я сохранил ее, сумел вернуть себе тело, и теперь надо будет выживать и впредь. Мне самому придется разобраться с ними и с тем, чего они от меня хотят, объяснить, что стоило бы оставить в покое меня, а тем более мою жену и сына, – голос Руина чуть плеснул угрозой, но, поскольку угроза уж, конечно, была обращена не к Катрине, то она пропустила ее мимо ушей.

Ее заинтересовало другое.

– Сына?

– Сына.

– Ты уверен, что будет сын?

– Я знаю, что будет сын, – Руин вздохнул. – Я даже имя успел придумать. Рэондо. Если оно, конечно, тебе нравится.

– Мне нравится, – растерянно пролепетала Катрина. – Но постой… Черная сторона… Здесь же опаснее. Говорят, как раз здесь и размещается штаб-квартира этих… серых…

– Это не так. Впрочем, я хочу, чтоб ты не волновалась. В этом мире я буду в наибольшей безопасности.

– Что же это за мир?

– Провал.

– Мир, в котором ты родился?

– Да. Он самый, – Руин поднялся на ноги и медленно, будто колеблясь, скинул плащ. Он был одет во все черное, от сапог до воротника на рубашке. Рядом с Катриной в белоснежном шелковом платье он казался вороном рядом с лебедушкой. – Две недели назад погиб мой брат Киан Воин, правитель Провала. Он не оставил наследников. Киан не был женат и даже побочных детей не завел. Впрочем, кто знает, есть они или их нет. В любом случае совет лордов никогда не признает наследником Киана незаконнорожденного отпрыска.

Катрина слушала очень внимательно.

– То есть…

– Вторым после Киана наследником Армана-Улла мужеска пола был Оулер, но он уже много лет как мертв…

– А следующий – ты?

– Да. После меня до появления на свет Рэондо трон наследует Дэйн, которого лорды Провала вряд ли решились бы короновать. Если это и случится, то будет сделано с большой неохотой. Помимо Дэйна остаются только дочери Армана-Улла, а в Провале женщина не может править. Лорды уже вздохнули с облегчением, когда узнали, что я жив, потому что, пожалуй, в их глазах я – единственный приемлемый правитель. Так что нас они примут хорошо, а это сейчас самое главное, – он подал Катрине руку. – Сейчас я нас обоих переправлю в столицу.

– Но кем там буду я?

– Разумеется, моей женой. Я хочу попросить тебя только об одном. В Провале существуют очень строгие традиции и обычаи касательно взаимоотношений мужчин и женщин. Ты будешь супругой властителя, по закону, но я прошу тебя: даже если у тебя появится желание поспорить со мной, никогда не делай этого в присутствии посторонних. Я буду рад выслушать твои возражения, но наедине. Потому что если ты решишь возражать мне при придворных, мне придется тебя осадить. Я этого не хочу. Я слишком уважаю тебя и твой ум.

– А если ты меня не осадишь, тебя не будут уважать? – тихо уточнила Катрина.

– Нет. Чтоб властитель благополучно правил в Провале, – бесстрастно ответил Руин, – его должны не уважать, а бояться. Иначе же его ждут бесконечные восстания, мятежи и покушения. Я хочу жить спокойно, потому, по крайней мере на первых порах, должен придерживаться старых традиций. Мое уважение к тебе могут воспринять как слабость. Поэтому я прошу тебя: держись так, как держатся все женщины Провала.

– Я постараюсь не создавать для тебя проблем.

– Уверен, народ Провала тебя полюбит. Ты нежная, мягкая, умная и красивая, – Руин взял ладонь жену в свою и осторожно поднес к губам. – Идем.

Катрина и не заметила, когда произошло перемещение, но заметила, что стоит в великолепном беломраморном зале, отделанном серебром, золотом и резным хрусталем, искрящемся в свете магических огней. Мебели было мало, и это лишь усиливало впечатление грандиозности, и молодая женщина замерла в восхищении, разглядывая витые решетки окон, отделку стен, колонны и высокие напольные подсвечники, похожие на неведомые безлистные деревья.

В зале были и люди; они нисколько не удивились появлению здесь Руина, но на его супругу уставились с любопытством. Правда, быстро разглядели и того, кто был спутником прелестной дамы в подвенечном платье, и его суровый предостерегающий взгляд, и стали отворачиваться. Арман же решительно взял жену за локоть – в Центре он так себя не вел – и потащил ее за собой. Катрина послушно шагала. Она и так-то была растеряна и не до конца понимала, что же произошло, да и предостережение мужа немало ее испугало.

К тому же добавились воспоминания о беседах с Морганой. Сестра Руина прониклась к невестке величайшим доверием и симпатией, и многое ей рассказывала о своем родном мире. Говорила, что в Провале мужчина волен поступать со своей женщиной так, как только ему заблагорассудится. Женщина не имеет ни имущественных, ни юридических прав, она не может даже отстаивать себя в суде. Богатая и знатная дама может владеть имуществом и даже наследовать его, но управлять им должен мужчина. Кто угодно, хоть ее же собственный сын.