Клановое проклятие

Вещество, оказавшееся пряным и сладковатым, комком живого огня опалило рот и глотку, провалилось в желудок и ударило оттуда, как хороший кулак. Провальский принц закашлялся и, ощущая, как из глаз градом полились слезы, ошалело замотал головой. Он не понимал, что случилось, а в его теле происходило неизвестно что. Казалось, в желудке Дэйна поселился дикобраз, и он решил расшвырять свои иглы в стороны. Теперь и все тело юноши пылало от неведомого огня, но ощущение оказалось далеко от неприятного. Следующий глоток дался легче, а третий и вовсе показался божественным нектаром. Голова закружилась, рассеялось восприятие, а ноги перестали чувствовать пол. Удивительная легкость, удивительное состояние.

Дэйн заметался по комнате. Ему хотелось смеяться и плакать, и под конец он притулился на подоконнике, рыдая о брате и собственном одиночестве, и о том, что он никому не нужен, кроме… Задумавшись, юноша припомнил десяток имен, а потом бросил это занятие. Его вдруг поразила одна мысль, которая прежде почему-то не приходила в голову. Ведь именно так, помнится, описывали ему состояние опьянения. Но всем было известно, что Мортимеры не пьянеют ни от чего и никогда.

Ни от чего и никогда? Помраченное парами странного вещества сознание Дэйна плохо ему повиновалось. Но он все-таки нашел в шкафу чистую пробирку, набрал туда немного белесой жидкости из чаши и притащил ее в соседнюю комнату. И, с трудом управляя действиями своего тела, все-таки смог сделать химический анализ. Потом проверил. Потом еще раз. Все три раза получались разные цепочки, но было очевидно одно – к знаменитому этиловому спирту, то есть C2H5OH, полученное вещество не имеет никакого отношения.

От тоски, что не помнит, как именно он составил получившуюся чудесную жидкость, Дэйн снова пустил слезу, но потом догадался взглянуть в журнал. Там неровным и почти нечитаемым готическим почерком было точно написано, в какой последовательности смешивались реактивы, какая магия и на каком этапе была добавлена, а внизу, трижды обведенная толстой переплетающейся от небрежности чертой, стояла длинная формула.

Арман жадно схватил листки, на которых указал все три последних результата. Ничего похожего. Позорище. С трудом фокусируя взгляд, Дэйн от всей души плюнул на пол. Впрочем, и в этой формуле не оказалось ни одного указания на спиртосодержащее вещество.

С трудом соображая, юноша вспомнил, что от опьянения, кажется, помогает сон, но спать ему нисколько не хотелось. Потому он поплелся в комнатушку при лаборатории – комнату отдыха – и, завалившись на диван, включил телевизор. Под аккомпанемент какого-то боевичка, где пуленепробиваемый и неуязвимый для магии законник преследовал какого-то мафиози и пачками убивал его прихвостней, мешавших преследованию, он слегка вздремнул.

Непривычное состояние действительно оставило его во сне. Пробудившись, Арман с изумлением осознал, что действительно был пьян, и, судя по признакам, довольно сильно. Вернувшись в лабораторию, он привел в порядок свое рабочее место, после чего осторожно попробовал на язык содержимое чаши. Вкус тот еще, конечно, зато действие несомненно. Молодой химик схватился за свои бумаги. Три формулы, написанные в состоянии опьянения, вызвали у него гомерический хохот, поскольку такую последовательность элементов мог изобразить только первокурсник-двоечник. Впрочем, говорят, по пьяни и не такое пишут.

Зато изложенная в рабочем журнале формула показалась ему вполне правдоподобной, хоть и невероятной в природе, без участия магии. Дэйн проверил ее и поразился своей преданности любимому делу – он не осознавал, что творит, но тем не менее не только работал, соблюдая все предосторожности, но и вел подробную запись своих действий и умудрился составить точную формулу. Мысленно он погладил себя по голове.

Отдохнув и наконец-то наевшись, он снова засел в лаборатории и постарался еще раз повторить уже проделанный опыт. Несмотря на наличие записей, это оказалось непросто, но под конец Дэйн все-таки получил искомую белесую жидкость и, тщательно проверив ее, убедился – она самая. Вкус, конечно, оставлял желать лучшего, да и запашок оказался так себе. Но зато какое действие! Стараясь не пролить ни капли, Арман аккуратно перелил ее в большую двухлитровую флягу и тщательно закупорил.

Конечно, ему ужасно хотелось опробовать вещество по полной программе. Опыты, разумеется, этичнее всего сперва проводить на себе, а уже потом предлагать другим. Так что, тщательно вылизав лабораторию и поставив все на свои места (а изрядную часть колбочек с засохшими остатками химикалий просто выкинув), Дэйн приступил к эксперименту. Поразмыслив, он решил, что если последствия от приема будут опасными, и он, к примеру, начнет буйствовать, то лучше бы выбраться куда-нибудь на природу.