Клановые тайны мажорок

— Ха-ха-ха, а какая этому альтернатива? — развеселился отец.

— Да, альтернативы реальной пока что нет, однако мы должны сделать так, будто она есть. Вбросить такую идею в Германии или Британии среди партий левой направленности.

— Так-так, и что это даст?

— Возможно, что снижение добычи угля в том же Руре. Допустим, мы создаём какое-нибудь подставное агентство за чистоту воздуха в Руре, привлекаем активистов, которые призовут производить ветряные генераторы и использовать их вместо угольных электростанций, чтобы уменьшить выбросы и очистить воздух. Благородная цель, разве не так? Технически это будет сложно, долго и дорого, если вообще возможно, однако в Германии это вызовет серьёзные внутриполитические осложения, их угольная отрасль пострадает.

Колчак-старший некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

— Допустим, теоретически это возможно. Кто помешает немцам или англичанам вбросить такие же идеи нам?

— Ну, у нас вряд ли кто выйдет на экологические протесты, а вот у них общество более активное, там идея быстро завладеет массами. В идеале — начнутся забастовки на шахтах, а это срыв добычи. А ещё мы сделаем главное! — заявил я с легким торжеством в голосе.

Родитель взмахнул рукой — он явно был заинтригован.

— Мы заранее создадим международное агенство по климатической и экологической политике, можно даже под эгидой Лиги Наций. Сначала никто не будет воспринимать это всерьёз, но мы к тому времени успеем разработать стандарты не только в угольной, но и других отраслях, и навяжем их всем остальным.

— Каким образом?

— Отец, это очень многоплановая работа, на несколько лет. Сначала мы через прессу вбросим идеи о возобновляемой энергии — ветер, солнце, реки, предоставим наши разработки ветрогенераторов, и уже на этой базе начнем продвигать идеи сокращения использования угля в Германии, Британии и Штатах. При условии, что общественное мнение будет подготовлено к протестам. Потом рассчитаем квоты на выбросы в свою пользу.

— Какая нам выгода? Если сократится потребление угля, то сократятся и наши экспортные доходы, — пожал плечами отец.

— В том и дело, что все эти технологии будут только на бумаге и в теории, а на самом деле наша цель — добиться снижения добычи угля в других странах за счёт забастовок и недофинансирования отрасли, при этом объём потребления энергоносителей останется прежний, и закупать эти объёмы будут у нас! Вынуждены будут!

— Очень сложная спецоперация выходит, сын! — покачал головой префект.

— Конечно, но это я пока умозрительно — план надо прорабатывать, исследовать по странам объёмы добычи и потребления. Если сейчас, как ты говоришь, на рынке предложение превышает спрос, то в наших интересах его сбалансировать или уменьшить. И в этом нам поможет тяжелая экологическая обстановка в промышленных центрах Европы и Америки. Мы, в случае чего, свои протесты легко разгоним, да и не возникнут они в принципе.

— Если исходить из такого положения дел, — сложил ладони домиком отец, — то идея в целом интересная. Я не ожидал от тебя такой фантазии, Виктор.

Я улыбнулся и кивнул.

— Это вполне реальное дело, но потребует очень широких государственных усилий, во многом скрытных. Когда европейцы всё поймут, они тоже ударят в ответ, и что это будет — сложно сказать. Возможно, эмбарго на наши энергоносители или ещё что-нибудь подобное.

— Эмбарго не будет и быть не может — это объявление войны, по сути, — заявил отец. — Хорошо, я подумаю об этом — никому не рассказывай, ясно? Вообще никому.

— Как скажешь, отец!

Колчак-старший бодро поднялся и подошёл к большому книжному стеллажу. Там была вделанная дверца, как у трюмо, он открыл её. Я присмотрелся — внутри был небольшой сейф. Родитель, открыв его, достал оттуда две коробки разных размеров. С ними он вернулся за стол.

— Вот, держи — это тебе, сын!

— А что это?

— Открой!

Я так и сделал — сначала открыл коробочку поменьше, скорее даже шкатулку — там оказался прибор, похожий на командирские наручные часы, только циферблат был совсем иного рода. Я сразу узнал прибор — это был один из первых в своём роде, немецкого производства, очень надёжный и ценный.

— Эндейсохронометр деда? Мне? — поразился я и взглянул на отца.

— Да, Алёна просила отдать именно тебе! Сказала, что верит в тебя и я вижу, что она не ошиблась!

— Спасибо! — мой голос дрогнул — подарок был очень ценный и очень полезный.

Второй коробок родитель открыл сам и достал оттуда отделанный серебром и мелкими драгоценными камнями смартфон.

— Держи — полностью защищенные линии связи с нами.

Я с легким трепетом взял аппарат — довольно увесистый, чем-то похожий на земные ударопрочные модели, но значительно более изысканный. Сзади готическим золотистым шрифтом было написано — «Telefunken 20 Kaiser GW».

«Охереть, это же один из самых дорогих телефонов в мире, наверно, в тройку входит. Защищенный „Телефункен“, куча функций плюс самое здесь современное игровое железо — что ещё нужно для счастья?» — у меня быстрее забилось сердце.

— Спасибо большое, отец! — я был реально растроган.