Кланы Альфанской Луны

- Кому вы звоните? - требовательно спросил Чак.

- Одному знакомому, - отрешенно ответила Патриция, - он отведет меня в ресторан поужинать.

Надтреснутым от досады голосом Чак произнес:

- Позвольте мне отвести вас в ресторан. Мне бы очень этого хотелось.

Девушка даже не стала затруднять себя ответом; она продолжала вызывать нужный ей номер.

Чак подошел к древней индейской скамье и стал собирать разбросанные листы рукописи и запихивать в конверт. Тем временем Патриция договаривалась об ужине; он слышал ее мягкий мелодичный голос.

- До встречи, - бросил Чак, надев пальто. Девушка не поднимала глаз от экрана, поглощенная разговором. Чак вышел из квартиры, хлопнув дверью.

Направляясь по ковровой дорожке к лифту, он дважды споткнулся.

"Черт, - подумал он, - проклятый напиток все еще действует. Может, мне все это привиделось… ГБ-40 смешался с этим…, как его?… Черным Тараканом"…" Голова раскалывалась, на душе было мерзко. Он старался сосредоточиться только на одной мысли: поскорее выйти да улицу, выбраться из этой ужасной Санта-Моники и вернуться в Северную Калифорнию, в свою комнату…

Был ли прав Лондон? Мысли Чака путались; возможно, Хентмэну просто не понравилась рукопись. Однако если посмотреть на дело с другой стороны…

"Я должен позвонить Банни, - решил он наконец. - Срочно. Почему я не набрал номер прямо из квартиры Патриции Вивер?"

Чак обнаружил видеофонную кабину на первом этаже, недалеко от лифта; зайдя в нее, он стал набирать номер фирмы Хентмэна. Потом вдруг остановился и повесил трубку обратно на рычаг. "Нужно ли мне знать? Смогу ли я выдержать второе увольнение?"

Прикрыв дверь кабины, он в нерешительности замер. Прошло несколько секунд. "Надо подождать, успокоить нервы. Пока из меня не выйдет эта альфанская смесь".

Чак вышел из парадной на вечереющую улицу. Засунув руки в карманы пальто, он бесцельно побрел по тротуару. Однако волнение не спадало. Напротив, отчаяние с каждым шагом все больше овладевало им. Все вокруг него распадалось в прах, он падал в какую-то пропасть.

Чак не ощущал в себе сил, способных остановить это падение. Он мог только беспомощно ждать дальнейших проявлений скрытых процессов, слишком глобальных для понимания.

Он очнулся оттого, что автоматический женский голос повторял: "Пожалуйста, уплатите еще двадцать пять центов. Просьба не засовывать в аппарат купюры, пользуйтесь монетами".

Моргнув, он понял, что снова находится в видеофонной кабине. Но кому он звонит? Банни Хентмэну? Порывшись в карманах, он нашел четвертак и опустил его в прорезь под экраном. Экран сразу же очистился от помех и на нем возник образ.

Это был явно не Банни Хентмэн: на него смотрело озабоченное лицо Джоанны Триест.

- Что случилось? - заговорила она. - Чак, ты выглядишь ужасно. Ты болен? Откуда ты звонишь?

- Из Санта-Моники, - проговорил он, предполагая, что все еще был там. По крайней мере, он не помнил обратного переплета в Сан-Франциско. Да и времени прошло не так много…, или ему казалось? Чак посмотрел на часы: девятый час.

- Послушай…, дело в том, что меня сегодня утром отстранили от работы в ЦРУ, а теперь…

- Я очень тебе сочувствую, - сказала Джоанна, плотно прижимая трубку к уху.

- Спасибо. А теперь, кажется, меня уволил и Банни Хентмэн. Но я не совсем уверен, потому что, откровенно говоря, просто боюсь ему звонить.

Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Потом Джоанна мягко сказала:

- Послушай, Чак, успокойся. Тебе нужно позвонить Хентмэну. Или, если хочешь, я позвоню сама. Скажу, что я твой секретарь или еще что-нибудь - не волнуйся, я найду, что сказать. Дай мне номер твоей кабины. И не вздумай вешать нос - я уже достаточно хорошо знаю тебя. Если ты дашь волю отчаянию, снова замыслишь самоубийство, я не смогу помочь тебе - не успею.

- Спасибо тебе, - сказал Чак. - Рад слышать, что хоть кому-то я не безразличен.

- На тебя и так свалилось слишком много, - проговорила Джоанна в своей мягкой, интеллигентной манере. - Разрыв с женой, теперь…

- Позвони ему, - прервал Чак. - Вот номер. - Он поднес клочок бумаги к экрану; Джоанна переписала номер.

Повесив трубку, он остался в кабине и закурил. В голове начало проясняться; он задумался о том, что же делал последние два часа. Мышцы ног одервенели и ныли от усталости - наверное, он куда-то шел. Бесцельно слонялся по улицам Санта-Моники без единой мысли в голове.

Нащупав в кармане упаковку с таблетками ГБ-40, он распечатал и проглотил одну. "Может, полегчает", - подумал он. Однако прояснение в мозгу не улучшило настроения. Ощущение полного краха по-прежнему не покидало его.

"Липкая плесень - вот кто мне нужен".

Позвонив в справочную Марин Каунти, Чак узнал номер комнатного видеофона Смайла Раннинга Клама в Замке Бездельников, опустил новую монету и набрал номер. В трубке долго раздавались длинные гудки, экран оставался серым.

"АЛЛО".

На экране появились сначала буквы, потом за ними стал просматриваться расплывчатый желтый силуэт. Ганимедянин, естественно, не мог воспользоваться звуковой связью.

- Это Чак Риттерсдорф.

Теперь слова побежали по экрану; желтый силуэт слегка заколыхался: