Клара

Слабые и бесхарактерные не начинают жизнь с нуля в чужой стране. В стране, которая через столько поколений стала родиной для Таблеров.

Вот только этнические собратья пришли и разрушили так тщательно выстроенную жизнь в этой теперь родной земле.

Глава 2

***

июль-август 1941

Сводки сообщали: идут ожесточенные бои.

Ополчение, собранное в старинных казармах на окраине Павлограда отрабатывали на июльской жаре команды построения. Было неясно: зачем в такой ситуации тратить силы на маршировку, если стрелять толком никто почти не умеет.

Всё дело было в отсутствии винтовок. Команда организовать ополчение никак не состыковывалась с нехваткой оружия. Приходилось занять людей строевой подготовкой. Прибывшие на станцию беженцы нагнетали тревогу. Рассказы о том, что немцы сбрасывают отлично подготовленный десант в спину нашей и так слабой обороне, оптимизма не добавляли.

Атака Люфтваффе на железнодорожную станцию Павлоград 8 августа 1941 года наполнила души жителей ужасом.

С утра ничто не предвещало беды, хотя уже на всём укладе жизни теперь ощущалась мрачная нервозность войны. Заводы в спешном порядке эвакуировали на Урал. Везли оборудование, сырьё, рабочих и специалистов артполигона, сопровождавших грузы. Многие уезжали семьями.

Станция Павлограда была буквально забита составами: военными, товарными, увозившими на восток имущество предприятий и колхозов. На запасных путях — составы с тяжелоранеными бойцами. Отсюда их увозили в тыловые госпитали. Многие горожане и дети носили воду для раненых, помогали, как могли.

И вдруг тяжелый гул. Самолёты со свастикой сбросили бомбы, рядом — нефтебаза. Рвалось и горело всё. В считанные минуты станция стала адом. Кругом в ужасе метались люди, кричали раненые, земля превратилась в пылающий костёр, кровь текла по рельсам. Смешались части человеческих тел и скота. В панике ещё живые корчились в страшной гари. От гари всё кругом почернело, не видно было неба. Бегущих настигли разрывы, осколки бомб. Кругом дымило, стоял страшный смрад.

Старшеклассников и подростков мобилизовали на помощь раненым в госпиталь, развернутый в школе № 1.

Поселковые жители хоронили родных по дворам, ям от бомбёжек хватало, почти в каждом дворе — могила.

Там, где позже расположился туберкулезный диспансер в саду Лямбуса, было целое кладбище.

***

Детство Клары не было безоблачным. Её семья немецких колонистов пережила голод после гражданской войны, часто откровенную неприязнь к немцам.

Ещё живы были в памяти людей события первой мировой войны. Зависть к умению колонистов преодолевать все невзгоды упорным трудолюбием иногда выплескивалась в откровенную враждебность.

Клара давно научилась говорить без акцента, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Вот и здесь в Павлограде, в гостях у свекрови, соседи воспринимали её, как свою.

В конце весны муж Виктор Новиков привез её с детьми к матери и уехал на военные сборы. Тогда казалось ненадолго.

Даже сейчас, в конце августа, ей хотелось верить, что никакой катастрофы нет, что вот совсем скоро всё закончится нашей молниеносной победой, и муж вернется. Вот только на рынке цены взлетели моментально.

Клара ходила между рядами, приценивалась, прислушивалась к разговорам.

— Ой, кума! Чи вы чулы? Нимцив будуть вывозыты. Усих колонистив.

— Та вы шо? Хто це надумав такэ?

Торговка придвинулась ближе к соседке по прилавку, заговорила приглушенно:

— До мого Васыля прийшов увечери товарыш, службовэць. Воны не зналы, шо я в комори крупу перебырала, та й почула: прыйшов наказ. Завтра зранку усих нимцив Поволжья вывезуть кудысь у тыл. Можэ у Казахстан, а можэ ще дали.

— Ой, Боже, що ж це робыться. Це ж, мабуть, фашыстив нэ вдэржать, — громким шепотом воскликнула соседка.

[Указ Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"]

Клара стояла рядом, скрытая плетеными корзинами, стоящими на прилавке. Внутри всё похолодело.

— Отож. Трэба було б поперэдыты колонистив биля Запорижжя, можэ их тэж будуть вывозыты, алэ ж то далэко, та я боюся.

— Бидни люды, а диты ж у чому вынни? И шо з намы будэ?

Клара машинально перебирала деревянные ложки, разложенные стариком-резчиком на рогожке. Мысли лихорадочно метались: "Что же делать? Нужно срочно предупредить родных. Или сразу старосту колонистов…? Что взять с собой? Одежду? Еду? Бедные родители! … Как быстрее добраться? На попутках? Оставить детей свекрови? Взять с собой? Тогда точно не успею! За сутки должна добраться".

Заметив соседского мальчишку, Клара кинулась к нему:

— Славик, пожалуйста, скажи вашей соседке Александре Давыдовне, я вернусь вечером. Нет! Завтра! Пусть не волнуется.

Мальчик кивнул:

— Хорошо, всё передам.