Клара и тень

Босх выстрелил прямо через стекло. Теперь по полу кабинки катался наделенный самостоятельной жизнью цилиндр. Машинка для подрезки холстов была включена, и нож яростно рассекал воздух.

Послушавшийся его приказа и спрятавший пистолет Вуйтерс смотрел на него с огромным удивлением. Босх не захотел вмешивать его в то, что решил сделать. Нужно, чтобы единственным виновным оказался он. Привычка бывшего полицейского заставила его позаботиться о том, чтобы Вуйтерс выполнил свой долг до последнего момента.

Все было кончено, но Босх стоял неподвижно. Он не опустил пистолет, даже когда ему сказали, что Бальди мертв. Не опустил, и когда ему сообщили, что полотна вне опасности, что Бальди не порезал девушку во время второй попытки, после смены ножа, когда Вуйтерс и он сам думали, что он ее уже разрезал. Эхо выстрела затихло, звон разбитого стекла тоже, но Босх держал пистолет перед собой.

Любопытно, думал он, то, что случилось с Бальди. Он видел, как пуля попала ему в голову и, словно краска, брызнула кровь, но не заметил никаких брызг мозга, ничего на самом деле страшного: только красное пятно, окрашивающее все вокруг, пачкающее гладкую белизну черепа. Он вспомнил, как в детстве такой же эффект в альбоме для рисования произвела неуклюже поставленная им чернильница. Он подумал, что заслуга за эту опрятность лежит на керубластине. Сквозь разбитое окно он видел, как один из охранников снимал куски маски, обнажая разрушение. Внутри у Бальди уже не было лица. Его мозг напоминал рваную бумагу. «Простите, — подумал Босх, глядя на это антиэстетическое зрелище, на эти каракули костей и белых тканей. — Простите. Я уделал картину». Он прекрасно знал, что Бальди невиновен. Знал, что искусство невиновно. И ван Тисх тоже: ван Тисх был всего лишь гением.

Единственным виновным был он, Лотар Босх. Вульгарный человек.

Ему наконец удалось опустить руки. Он заметил, что Вуйтерс все еще стоит рядом с ним, не сводя с него глаз.

— Знаешь, в чем дело, Ян? — сказал ему Босх, превозмогая бесконечную усталость, чтобы дать какое-то объяснение: — Мне никогда не нравилось современное искусство.

22:19

Вуд выслушала молча. Потом выключила телефон и обратилась к Стейну:

— Мой сотрудник, Лотар Босх, помешал Бруно ван Тисху завершить свое посмертное творение. Он полностью признает свою вину и принимает все последствия своего поведения. Он также сказал мне, что решил подать заявление об уходе. — Она сделала паузу. — Прошу вас рассмотреть также и мое заявление, но возложите всю ответственность за происшедшее на меня. Я не смогла правильно проинформировать господина Босха о происходящем, и господин Босх действовал, руководствуясь ошибочными побуждениями. Во всем случившемся виновата только я. Большое спасибо.

Стейн рассмеялся. Смех был тихим и невеселым. Этот смех чем-то напоминал его плач перед этим. Потом Стейн замолчал. На его лице рисовалась легкая досада, словно ему было стыдно за свое собственное поведение.

Не дожидаясь другого ответа, мисс Вуд зашагала по выложенному плиткой коридору.

Освещающая эденбургскую ночь половинка луны поднялась выше.

●●●

Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой?

Райнер Мария Рильке

Какое-то время были звуки. Потом установилась тишина.

Сворачивая носки и укладывая их в чемодан, Лотар Босх думал, что, быть может, это и есть тот единственный вариант мира и счастья, на который такие, как он, могут надеяться в этом мире. Нет ничего лучше, подумал он, чем разгладить носки и аккуратно уложить их в сумку. Он оглядел наполовину сложенные вещи и зевающий на кровати чемодан. Сквозь открытую створку балкона спальни солнце слало ему свежий морской запах Голландии. Кровать, словно загадочная шахматная доска, была заставлена фигурами: стопками белья, носков, книг и рубашек. Босх приступил к ритуалу сборов без особого желания, но в итоге ему порадовался. Идея провести остаток лета в Шевенингене, с Роландом и его семьей, уже не казалась ему такой уж плохой. Более того, ему даже захотелось, чтоб она осуществилась. Он остался без работы, и приходилось, как говорил его брат, «начинать жить жизнью пенсионера».

А еще он увидит Даниэль. Он купил ей особый подарок в магазинчике на Розенграхт.