Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Страффорд приехал в столицу вечером 10-го ноября и на следующий день направился в палату лордов. Он просто присутствовал, не включаясь в разговор об условиях мира с Шотландией. Одновременно решающие события происходили в палате общин, где звучали сообщения об оружии в Тауэре и пересказывались слухи, будто Страффорд сказал, что заставит Сити повиноваться. Пим добавил страсти, заявив о папистском заговоре. Затем выступил Клотуорти, который перешел от Рэдклифа к обвинениям его патрона в папистском заговоре, арсеналах оружия в Тауэре и мнимой переброске ирландских войск в Англию. Находясь в парламенте, Страффорд, видимо, осознал, что атака против него началась. Он покинул палату и отправился в королевский дворец Уайтхол. Тем временем общины сообщили лордам о том, что обвиняют его в государственной измене и потребовали его ареста. Слова Фолкленда, что обвинение требует доказательств, в атмосфере паники и заговора не привели ни к чему. В это время в Уайтхоле Страффорд говорил с королем. Содержание их беседы не известно. Известие о том, что принимается решение об импичменте, вызвало оцепенение при дворе. Лишь сам Страффорд, кажется, сохранил самообладание и заявил, что отправится в Вестминстер, чтобы «посмотреть в глаза своим обвинителям». Он поспешил, чтобы быть в палате лордов раньше Пима, но опоздал: лордам было сообщено решение общин. Лорды встретили Страффорда требованием исключения. На вопрос о причинах ему была зачитано послание, составленное Пимом. В вестибюле ожидавшие решения верхней палаты коммонеры не сняли в его присутствии шляп. Через десять минут Страффорда пригласили. Он подошел к решетке и преклонил колени. Лорд Манчестер объявил о решении: исключение из палаты и заключение под стражу до рассмотрения дела по существу. Поднявшись, Страффорд начал протестовать, возражая против жестокости такого решения, и просил о возможности выступить. Манчестер ответил, что он лишь вправе подать лордам петицию. Лорд Корк в упор смотрел на него с нескрываемым торжеством. Ричард Бойль, первый граф Корк, станет ключевым свидетелем против Страффорда по ирландским делам. Он относился к числу «новых английских» землевладельцев в Ирландии, то есть получивших земельные пожалования в 1630-х гг. благодаря близости ко двору Карла I и связям с окружением королевы Генриетты-Марии. Между Уэнтвортом и Корком после 1638 г. возникли острые разногласия. Большинство историков объясняло активное участие Корка в процессе прежними обидами. Забегая вперед, отметим, что в ходе процесса Страффорд убедительно возражал Корку, доказывая его ангажированность и личную заинтересованность. В современной историографии высказывалась иная точка зрения: Корк был непоследователен во время процесса, руководствуясь не узколобой ненавистью, вытекавшей из прежних противоречий, а сложным комплексов фракционных отношений, в которые был вовлечен (как с Бедфордом, так и двором королевы). В марте он «представил целый спектакль, не желая давать показания» и пытаясь сохранить политическую амбивалентность [68].